На протяжениимногих летпсихология эмоций изучает связь между конкретными эмоциональными состояниями и вниманием. Однако большинство проведённых исследований позволяют лишь сделать вывод о том, что положительные эмоции или настроения действительно оказывают влияние на поле внимания, а именно расширяют его. С другой стороны, относительно влияния отрицательных эмоций на поле внимания сделать вывод достаточно затруднительно, поскольку результаты подобных исследований противоречат друг другу.

В таких исследованиях психологи сталкиваются с рядом экспериментальных проблем, которые хотелось бы обсудить здесь.

• Во-первых, это возможность индуцирования эмоций у испытуемого и дальнейшая оценка полученных эмоциональных состояний с помощью опросников.
• Во–вторых, исследователи выбирают разные типы когнитивной задачи на внимание, при этом трудно определить, что конкретно измеряется фокус или поле внимания.
• В–третьих, есть предположение, что влияние можетзависеть не только от валентности эмоции, но и так же от активации.

И, безусловно, существует теоретический дискурс насчет связи между эмоциями и вниманием, возможно, она не является причинно–следственной.

В дальнейшем пойдет речь об одном из исследований, задачей которого была попытка разрешения этих противоречий, сложившихся в этой области.

Существуют два конкурирующих теоретических представления в нашей проблематике, которые мы хотели бы обсудить. В первую очередь рассматривается теория положительных эмоций Б. Фредриксон (Fredrickson,1998). Она изучает влияние положительных эмоций на поле внимания, познания и действий и считает, что характер этого влияния проявляется в расширении. Ее теория называется «расширение и развитие»(broaden–and–build theory). Автор считает, что стоит обратить внимания на функции положительных эмоциях, так как предыдущие исследования изучали дисфункции эмоций на различные не только когнитивные процессы.

Ф. Гейблом и Эдди Хармон–Джонсом было сформулировано понятие интенсивности мотивационной направленности (тенденция с особым эмоциональным состоянием, которая проявляется в готовности или неготовности человека к активному действию) (Gable, Harmon–Jones, 2010). Их гипотезы опровергают теорию Б. Фредриксон. Они считают, что в независимости от валентности высокая интенсивность мотивационной направленности будет расширять внимание, а низкая - сужать его.

Наше исследование относится к корреляционному типу, поскольку мы не использовали возможности воздействия на определённое эмоциональное состояние испытуемого.

Одной из главных задач была разработка опросника в виде самоотчета для определения в экспериментальных условиях интенсивности мотивационной направленности у испытуемого. Особенностью данного исследования является применение методики на выявление зрительных уровней. Данную методику использовали в своих работах Б. Фредриксон и Ф. Гейбл и Э. Хармон–Джонс (Fredrickson & Branigan, 2005).

Гипотезы.

На основании предложенных теоритических моделей были выдвинуты следующие гипотезы:

1. Существует положительная связь между интенсивностью мотивационной направленности и склонностью к переработке зрительной информации на локальном уровне.
2. Существует положительная связь между положительным аффектом и склонностью переработки зрительной информации на глобальном уровне.
3. Существует положительная связь между отрицательным аффектом и склонностью переработки зрительной информации на локальном уровне.

Методика.

Для измерения интенсивности мотивационной направленности использовалась методика ИМН. Она была разработана специально для данного исследования. Эта анкета состояла из 12 утверждений, связанных с эмоционально–мотивационными состояниями испытуемого. Изначально они отбирались по критериям возможности отнесения к стратегиями эмоционально–мотивационного отношения состояния человека к объекту (тенденция приближения или избегания). Испытуемый должен был оценить их по шкале от 1 до 5, где 1 - это совсем не подходит, 5 - полностью подходит. Для измерения эмоционального состояния использовалась методика ЭмоС-18. Опросник ЭмоС-18 был разработан Д.В. Люсиным и основан на трёхмерной модели эмоциональных состояний (Люсин, Синкевич 2010). Методика состоит из трёх шкал, измеряющих три параметра эмоционального состояния: положительный аффект с высокой активацией, отрицательный аффект с низкой активацией, напряжение. Данный опросник представляет собой перечень восемнадцати слов, описывающих различные эмоциональные состояния. Каждое из этих состояний испытуемый должен оценить по пятибалльной шкале. Где 1 балл означает, что данная эмоция совсем не подходит к описанию актуального состояния испытуемого, а 5 баллов - данное эмоциональное переживание полностью подходит.

Задания на выявление локального/глобального фокуса внимания, разработанные Р. Кимчи и Ст. Палмером (Kimchi, Palmer, 1982), представляют собой изображения фигур (треугольников и квадратов), составленных из фигур (треугольников и квадратов) меньшего размера. Испытуемому поочерёдно предъявляются карточки с изображением трёх таких фигур - одна расположена вверху карточки, две другие по сторонам под ней. Задание состоит в том, чтобы указать, какая из двух нижерасположенных фигур, в большей степени схожа с представленной вверху фигурой–образцом. Эти задания делятся на уровни с 1–го до 4–го, с каждым уровнем увеличивается количество маленьких фигур, из которых состоит основная.

Испытуемые.

В данном исследовании приняло участие 50 человек в возрасте от 19 до 28 лет женского и мужского пола (40 женщин и 10 мужчин). Средний возраст составил 21 год (станд. отклонение 1.792). Большая часть испытуемых (29 человека) были студентами факультета международной экономики и международной политики НИУ ВШЭ.

Процедура.

В индивидуальном порядке каждый испытуемый проходил экспериментальную часть. Выдавались бланки для ИМН и ЭмоС–18, после их заполнения выполнялось задание Кимчи–Палмер. Задания идут в порядке усложнения уровня глобальности.

Результаты и обсуждение результатов.

В первую очередь был проведен факторный анализ по методике ИМН с целью проверки конструктнойвалидности. Выделился один фактор, который объясняет почти 30% дисперсии. Мы решили этот фактор назвать интенсивностью мотивационной направленности, так как в эту шкалу вошли следующие утверждения для тенденции приближения: (В данный момент я чувствую в себе силы преодолевать препятствия на пути к цели. Я чувствую себя собранным и готовым достичь того, что я хочу. Я чувствую себя готовым к активной деятельности.) Также в эту шкалу вошли следующие утверждения для тенденции избегания: (В данный момент я не чувствую в себе сил бороться и отстаивать свои интересы. Мне ни о чём не хочется думать).

Затем мы посчитали надежность α Кронбаха для шкал: положительный аффект с высокой активацией (0,82), отрицательный аффект с низкой активацией (0,81), напряжение(0,8), интенсивность мотивационной направленности (0,83). По всем шкалам мы получили надёжные данные. Точно так же были посчитана надежность α Кронбаха для каждого уровня заданий Кимчи–Палмер: первый ур. сложности (0,71), второй ур. сложности (0,8), третий ур. сложности (0,79), четвертый ур. сложности. (0,75) и для общего балла глобальности (0,9).

Мы провели корреляционный анализ. Обнаружились корреляции между шкалой ИМН со шкалами ЭмоС–18, а именно с отрицатель‑ ным аффектом с низкой активацией (r = 0,498 при p <0,001), а так‑ же с напряжением (r = 0,289 при p <0,05). Общий балл глобальности переработки зрительной информации коррелирует со всеми уровнями глобальности, что является ожидаемым результатом. По шкале Эмос–18 отрицательный аффект с низкой активацией коррелирует с третьим уровнем глобальности переработки зрительной информации (r = 0,325 при p <0,05). Вывод о том, что не подтвердилась ни одна из наших гипотез, подтверждают полученные незначимые корреляции.

Полученные результаты можно объяснить следующими пунктами.

• Во-первых, опросника ИМН используется впервые, что достаточно рискованно. Он требует изменений для лучшего измерения интенсивности мотивационной направленности.
• Во-вторых, необходимо изменить процедуру эксперимента, так как необходимо предъявлять испытуемому стимульный материал в ином порядке. В частности, стоит проконтролировать влияние фактора порядка предъявления заданий на выявления различных уровней переработки зрительной информации (задания Кимчи–Палмер).
• В-третьих, возможно обе модели и предложенные гипотезы авторами этих моделей были неверны и тем самым, получив такой результат, можно сказать о том, что у интенсивности мотивационной направленности есть иная связь с вниманием.
• В-четвертых, полученные результаты в других исследованиях, где индуцировалось эмоциональное состояние у испытуемых, имели незначительные экспериментальные эффекты, то есть индуцированный аффект был небольшим. В нашем случае был использован квазиэксперимент, поэтому выраженность таких аффектов достаточно мала и сложно уловима.

Особое внимание стоит уделить неожиданным результатами, в частности корреляции между шкалой интенсивностью мотивационной направленности и шкалами отрицательного аффекта с низкой активацией и напряжением по опроснику ЭмоС–18. Само по себе наличие этих корреляций и отсутствие их говорит о том, что разработанная методика по измерению интенсивности мотивационной направленности более чувствительна в ситуациях проявления отрицательных аффектов и напряжения. С другой стороны, этот результат может говорить о том, что опросник ИМН измеряет интенсивность только одной мотивационной направленности, а именно тенденциик избеганию.

Помимо этого, наиболее парадоксальным является связь между шкалой отрицательного аффекта с низкой активации и склонностью к глобальной переработки зрительной информации в заданиях третьего уровня сложности из четырёх возможных. Подобные результаты позволяют сделать вывод о том, что необходимо учитывать сложность заданийна предпочтение уровня переработки зрительной информации в подобных исследованиях.

Выводы.

Изучив литературу по данному вопросу, сделав ряд исследований, хотелось бы отметить, что большую часть исследований получает неоднозначные результаты, которые лишь подтверждают трудность и сложность проведения качественных исследований и проверки теоретических предположений.

Перспективы исследований в этой области достаточно велики, поскольку проведенное исследование показало, что необходимо учитывать множество критериев, побочных переменных для наилучшего выполнения эксперимента. Это относится к возможному пересмотру процедуры проведения методики на выявление локального и глобального уровня переработки зрительной информации. Однозначно, они требуют пересмотра построенных экспериментальных планов, поскольку для того, чтобы понять и определить все же влияние эмоций на внимание, необходимо определиться со свойствами внимания, которые измеряются и также попробовать использовать одновременно разные измерения эмоции.

Будущее построение таких исследований должно быть разнообразным и учитывать разные теоритические направления. Безусловно, стоит обратить и на сами эти теории, поскольку они не многочисленны и пока не являются качественным и достоверными.

Литература

1. Люсин Д.В., Синкевич А.Г. Структура самоописания эмоциональных состояний на русском языке // «Зона ближайшего развития» в теоретической и практической психологии: Материалы XI Международных чтений памяти Л.С. Выготского, Москва, 15–18 ноября 2010г. Под ред. В.Т. Кудрявцева. М.: РГГУ, Институт психологии им. Л.С. Выготского, 2010. С.318–319
2. Fredrickson B.L. What good are positive emotions? // Review of General Psychology, 1998, 2(3), 300–319.
3. Fredrickson B.L. & Branigan C. Positive emotions broaden the scope of attention and thought–action repertoires. // Cognition and Emotion, 2005, 19(3), 313–332.
4. Gable, P.A., & Harmon–Jones, E. Approach–motivated positive affect reduces breadth of attention. Psychological Science, 2008 19, 476–482.
5. Kimchi R., Palmer St.E. Form and Texture in Hierarchically Constructed Patterns // Journal of Experimental Psychology: Human Perception and Performance. 1982, V. 8. №4. P.521–535