«Консультирование и психотерапия»

ЧАСТЬ II. ВВЕДЕНИЕ В КОНСУЛЬТИРОВАНИЕ

Глава 4. Создание атмосферы терапевтических взаимоотношений

Значение ограничений для терапевта

В обсуждавшемся выше материале подчеркивалось, что ограничения обладают определенной значимостью для клиента. Однако можно также кратко упомянуть и о той помощи, которую они представляют для самого тера­певта. Прежде всего они позволяют консультанту чувствовать себя более комфортно и действовать более эффек­тивно. Они очерчивают рамки, внутри которых консультант может быть абсолютно свободным и естественным при взаимодействии с клиентом. Когда взаимодействие определено плохо, всегда существует вероятность того, что консультируемый может слишком многого требовать от консультанта. В результате консультант оказывается сла­бо защищенным, постоянно опасаясь, как бы его жела­ние помочь не обернулось против него же самого. Но если он четко представляет себе границы своих обязанностей, он может отбросить свои защиты, быть более чутким к потребностям и чувствам клиента и может занять стабильную позицию, по отношению к которой клиент начнет менять себя.

Совместимы ли терапевтические отношения с проявлениями власти?

В связи с существующим разнообразием мнений о со­здании атмосферы консультирования возникают серьез­ные вопросы, требующие специального рассмотрения. Насколько описанный нами тип отношений соответствует той или иной позиции? Может ли учитель применять терапевтические методы при работе с учениками? Возмож­ны ли для работника суда или чиновника, осуществляю­щих наблюдение за условно освобожденными, терапев­тические взаимоотношения с правонарушителями? А школьный консультант или декан, который несет ответ­ственность за дисциплину? Могут ли они взять на себя и выполнение роли консультанта? Подходит ли такой ме­тод в сфере социальной работы для работника пенсионного обеспечения или специалиста в агентствах помощи и содействия? А что можно сказать о консультанте по персоналу или консультанте, отвечающем за производственные проблемы в сфере бизнеса? Возможно ли для такого рода профессионалов, интересующихся проблемами индивидуальной дезадаптации, создание и поддержание описанной нами терапевтической атмосферы?

Ответить на эти вопросы не так-то просто. Если мы проанализируем их, то выясним, что проблема в основ­ном сводится к вопросу о совместимости консультирования и власти. Может ли работник, отвечающий за штат промышленного предприятия, быть хорошим консультантом, если одновременно с этим он несет ответствен­ность за подбор, найм и переквалификацию персонала? Может ли консультант колледжа устанавливать удовлет­ворительные терапевтические отношения, если он уполномочен решать, оставить студента в колледже или отпра­вить его домой? Может ли чиновник, отвечающий за условно освобожденных из-под стражи, быть консультан­том, если он принимает решения об отправке в соответствующее учреждение лиц, так или иначе нарушивших испытательный срок?

Этот аспект еще требует тщательного изучения и все­стороннего анализа. Автору представляется, что консуль­тант не должен поддерживать терапевтические взаимоотношения с клиентом, если он в то же время обладает над ним властью. Терапия и отношения подчинения не могут сосуществовать в одном взаимодействии. Причины несов­местимости достаточно очевидны. При наличии авторитарности не может быть атмосферы полной доверитель­ности. Может ли студент свободно рассказать своему консультанту в колледже о том, что он списывал на экзамене, если этот же человек отвечает и за дисциплину? Если студент все-таки идет на это, специалист должен сделать крайне трудный для себя выбор: определить, является ли он прежде всего официальным лицом или терапевтом.

Попытки соединить эти две функции почти всегда обо­рачиваются для студента не лучшим образом. Если работ­ник службы социального обеспечения и решится установить отношения полного доверия, то клиент расскажет ему, как он ненавидит агентство и как систематически обманывает его организацию. Как в таком случае должно реагировать на это ответственное лицо? Если преступник соглашается принять терапевтические отношения с ли­цом, осуществляющим за ним надзор, и рассказывает ему о том, что задумал преступление, то чиновник должен чет­ко решить, кто он прежде всего - терапевт или офици­альное лицо. Эти вопросы, безусловно, не научны. Дан­ную проблему нельзя решить путем простого исключения командно-подчиненных отношений. как долго студенту можно будет списывать на экзаменах и признаваться в этом консультанту, прежде чем тот посчитает нужным вер­нуться к роли руководящего лица? Сколько же необходи­мо совершить правонарушений, чтобы был достигнут не­кий предел и сотрудник, наблюдающий за условно осво­божденными, снова превратился в официального представителя власти? Простого снисхождения здесь явно недостаточно.

Есть три варианта частичного решения этой пробле­мы, но ни один из них не является полностью удовлетво­рительным, хотя они заслуживают некоторого рассмотрения. Первый вариант можно обозначить как принятие отношений власти и подчинения в качестве элемента об­щей схемы консультирования. Что, возможно, наиболее полно разработано в сфере социального обеспечения. Работник этой сферы может принять наделяющие его вла­стью предписания, которым он обязан следовать, и терапевтические отношения с клиентом, с его потребностью в защите и сопротивлением по отношению к этим правилам. Обращаясь к клиенту, он говорит: “Я принимаю тебя. Я понимаю, что тебе нужно. Я понимаю твое негодова­ние по поводу бюджета, установленного законом. Но я также осознаю необходимость законных ограничений, и я принимаю правила агентства и следую им. Можем ли мы найти выход из этого? Занимая такую позицию, работник социальной сферы избегает властного императи­ва “Ты должен принять такой бюджет”. Клиент может выражать любое негодование или враждебность, которые он испытывает, и при этом выбрать путь приспособления к реалиям данной ситуации.

Что касается проблемы досрочно освобожденных, Аффлек (Affleck Doris Mode. “Therapeutic Utilization of Probationary authority Vested in a Private Agency” Journal of Social Work Process, vol.1, nr.1 (November, 1937), pp.104-126.) так описывает отношения между работником агентства по работе с несовершеннолетними и подрост­ком, находящимся на испытательном сроке. “Специалист не использует данные ему полномочия над человеком, как это обязан делать суд. Он смотрит на него с объективной точки зрения, но принимает его как личность. А также учитывает позицию общества, которое было довольно жестоко к нему и, вероятно, его отвергло. Специалист совмещает эти два полюса и дает подростку возможность каким-то образом уравновесить их”. Придерживаясь та­кого подхода, чиновник не отвергает отношений власти к правонарушителю, но и не становится бездумно снисходительным. Он и полезен и не авторитарен. Из следую­щего отрывка, взятого из того же источника, станет ясно, каким образом на практике реализуется эта же установка при встрече с условно освобожденными гражданами. В этом случае работник говорит: “Суд обязал нас оказывать вам помощь и решил, что вы должны приходить сюда раз в неделю. Вы сами решаете, последовать этой рекоменда­ции или нет. Мы ничего вам не навязываем. Если вы не придете на указанную встречу, это будет ваш выбор, мы ничего за вас не решаем. Это ваш шанс, который вы можете использовать. Если у вас есть какие-то проблемы, видимо, для этого есть какие-то причины. Возможно, вы сможете с ними справиться, если захотите”.

Таким обра­зом, подростку предоставляется свобода выбора и в то же время на него возлагается ответственность за возможные последствия своего решения. Это позволяет служащему, который осуществляет наблюдение, и выполнить свои обязанности и одновременно дать понять подростку, что они оба находятся во власти вполне определенных установленных законом регулирующих норм. В то же время это дает чиновнику возможность оставаться консультан­том в полном смысле этого слова. Свободное выражение отношений возможно в рамках заданной таким образом ситуации, к тому же отсутствует личное принуждение.

Второй способ частичного разрешения проблемы со­вместимости властных полномочий и консультирования, который используется некоторыми консультантами, зак­лючается в том, что специалист выступает в двух различ­ных ипостасях в разное время. Вероятно, лучше всего это видно на примере классного руководителя, который наделен определенными полномочиями в классе. Зачастую его обязанности противоречат тем отношениям, которые ему хотелось бы установить с отдельными детьми. Однако он может за пределами школы выстроить подлинную терапевтическую ситуацию, в которой его отношения с отдельными учениками будут резко отличаться от их взаимоотношений в классе. Если это происходит, то стано­вится вдвойне необходимым четкое определение границ такого взаимодействия, чтобы, например, ученик не ожидал, что определенная специфика сеанса консультирова­ния - полная заинтересованность учителя, свобода выражения, отсутствие давления и жесткого контроля - бу­дет распространена и на ситуацию в классе.

Без всякого сомнения, во многих случаях такая двой­ная роль может быть успешно реализована. Это особенно справедливо для тех ситуаций, когда вопросы, возникающие в ходе консультирования, отличаются от тех, кото­рые возникают в ситуации осуществления командных полномочий. Таким образом, учитель может успешно про­консультировать ученика по проблемам его отношений с родителями и в то же время поддерживать с ним иерархические отношения во время занятий в классе. Но, если основной проблемой ученика является, например, его недовольство расписанием, преподаватель, вероятно, ста­нет защищаться и как консультант будет не на высоте. Точно так же декан колледжа мог бы провести успешное консультирование, если бы основная проблема была связана с профессиональным выбором. Когда же проблемы студента касаются нарушений правил колледжа, за уста­новление которых отчасти ответствен и сам декан, то рез­ко возрастают трудности, связанные с попыткой успеш­ной реализации этих двух ролей.

Третий тип решения проблемы, который в перспекти­ве, кажется, выглядит самым многообещающим, состоит в том, чтобы отделить функцию консультирования от функций властных полномочий в наших школах, колледжах, социальных агентствах, судах и на производстве. Такое решение имеет свои недостатки и требует тщательного взвешивания, если мы хотим, чтобы достижение инсайта стало интегрированной частью эффективного процесса консультирования. Однако вполне возможно, что данное решение проблемы не настолько сложно, как кажется. В ряде школ и колледжей склоняются к тому, что консультирование не должно быть частью дисциплинарного или административного порядка, а должно выделиться в самостоятельную область. Психологические службы, ориентированные на недирективное сопровождение пациен­тов клиник (Guidance clinics - служба “гайденс”, т.е. ориентированная на поддержку и недирекгивное ведение клиента психологическая служба. - Прим. ред) уже почти перестали брать на себя двойную роль, хотя записи двенадцатилетней давности указывают, что в то время они просто не замечали противоречия между властными полномочиями и лечением. Примечательно, что и на производстве стали осознавать, что консультирование наиболее эффективно тогда, когда оно полностью отделено от управления. Можно привести один из самых ярких примеров.

Тщательное исследование проблем персонала, прове­денное Вестерн Электрик Компани, показало, что одним из самых важных факторов успешности промышленного производства является легко поддающаяся воздействиям сеть личностных и межличностных взаимодействий, существующих вне официальных и легко распознаваемых административных отношений. Для того чтобы поддер­жать гармоничное функционирование этих базовых межличностных отношений, разработали программу консультирования персонала. Только после того, как было про­ведено несколько тысяч бесед с персоналом, были сформулированы теоретические положения и определена техника консультирования, аналогичная подходу, описанно­му нами в данной книге. Когда работа была полностью завершена, произошло окончательное отделение консультирования от функций управления и подчинения.

Схема работы крайне проста. Она заключается в на­значении обученного персонала в каждую отдельную группу служащих, как управляющих, так и подчиненных. Опыт показал, что размер группы не должен превышать трех сотен человек. Этот специалист получает право про­водить беседу со служащими и управляющими на конфиденциальной основе, но он не наделен никакими управленческими полномочиями. И в соответствии со спецификой метода беседы он не должен давать никаких советов или рекомендаций по поведению. Чтобы избежать любого проявления власти, он называет себя консультантом по персоналу. Поэтому, с официальной точки зрения, он не имеет отношения к органам власти в группе, в которую назначен. Очевидно, что такое построение взаимоотношений - нечто совершенно не характерное для современной промышленной организации (Из выступлений Г.А. Райта (Н.A. Wright) - главы департамента изучения и подготовки персонала Вестерн Электрик Компани - перед Американским советом по управлению и Ассоциацией по работе с персоналом, Сант-Льюис, 22 февраля, 1940. Для более подробной информации см. Management and Worker, by F.J. Roethhisberger and W.J. Dickson, Cambridge, Massachusetts: Harvard University Press, 1940.).

Если такое разделение функций возможно и осуще­ствимо в промышленной сфере, есть основание предпо­ложить, что в подобном виде его можно применять и для других социальных институтов.

Заключение

Терапевтические отношения - это такие отношения, при которых теплое принятия человека и отсутствие лю­бого давления или личного принуждения на него со стороны консультанта позволяет возникнуть максимально­му выражению чувств, установок и проблем клиента. Эти взаимоотношения четко структурированы, имеют ограничения с точки зрения времени, зависимости и агрессивных проявлений, что относится прежде всего к кли­енту, а также предполагают наличие ответственности и эмоционального участия для консультанта. В этом уникальном опыте полной эмоциональной свободы внутри четко очерченных границ, как ни при каких других отношениях, человек может познавать и понимать свои им­пульсы и способы поведения, как позитивные, так и негативные.