«Мотивация и личность»

Глава 5

Удовлетворение потребности и формирование характера

Я предлагаю априорно принять тезис о том, что удовлетворение базовых потребностей напрямую связано с формированием некоторых, если не большинства, черт характера. Согласившись с этим мнением, мы получим в свое распоряжение некий логический противовес широко распространенной теории, связывающей психопатологию с фрустрацией.

Если мы без колебаний согласимся с тем, что фрустрация – это одна из детерминант враждебности, то нам следует согласиться и с противоположным утверждением, согласно которому состояние, противоположное фрустрации, то есть состояние удовлетворенности, служит априорной детерминантой черты характера, противоположной враждебности, то есть дружелюбия. По крайней мере, психоаналитический подход в равной степени позволяет нам обосновать и первый, и второй тезисы. Психоаналитическая практика с ее приверженностью к приятию, одобрению, поддержке пациента, с имплицитно присущим ей стремлением к удовлетворению глубинных потребностей пациента – потребности в безопасности, любви, уважении и т.п., подтверждает нашу точку зрения, несмотря на отсутствие соответствующих теоретических формулировок. Предлагаемая нами закономерность особенно справедлива для детей. Любовный голод, зависимость, отсутствие чувства безопасности с легкостью излечиваются у них при помощи замещающих или гратификационных видов терапии, при помощи анаклитической терапии, которая предоставляет ребенку адекватное удовлетворение его потребностей в любви, независимости, безопасности. Однако такого рода терапия имеет свои ограничения (1).

К сожалению, мы не располагаем обширным экспериментальным материалом по данному вопросу. Но даже те скудные экспериментальные данные, что имеются в нашем распоряжении, очень впечатляют. Рассмотрим, к примеру, данные экспериментов Леви (264-269). Две группы новорожденных животных, например, щенки, выращивались в разных условиях: одна – в условиях полного удовлетворения определенной потребности (например, сосательного рефлекса), другая – в условиях частичной фрустрации этой потребности.

Аналогичные эксперименты были проведены в отношении клевательного рефлекса цыплят, сосательного рефлекса новорожденных детей и общего уровня активности различных видов животных. Во всех случаях было обнаружено, что полностью удовлетворенная потребность проявляет себя в течение определенного промежутка времени и затем, в зависимости от своей природы, либо угасает, как происходит, например, с сосательным рефлексом, либо поддерживается на оптимальном (достаточно низком) уровне до конца жизни, как происходит с потребностью в активности. У животных, которые в младенчестве испытали частичную фрустрацию той или иной потребности, были обнаружены симптомы, близкие к патологическим. Среди этих симптомов наибольший интерес для нас представляют такие, как сохранение потребности после естественного срока ее угасания и чрезмерно высокий уровень активации потребности.

Работы Леви, посвященные исследованию феномена любви (263, 268), особенно наглядно демонстрируют нам связь между ранним удовлетворением потребности в любви и формированием характера. После знакомства с этими работами у вас не останется никаких сомнений в том, что очень многие характеристики здоровой личности, среди них такие, например, как способность уважать любимого человека, не покушаться на его независимость, способность терпеть отсутствие любви, способность любить, не отказываясь при этом от собственной автономии, и другие, выступают позитивными следствиями раннего удовлетворения потребности в любви.

Позитивный подход, который я выдвигаю в качестве противовеса негативному подходу, исповедуемому в большинстве теорий фрустрации и психопатологии, на практике означает следующее: удовлетворяя потребность своего ребенка в любви, мать в то же самое время способствует последующей редукции его потребности в любви, то есть создает предпосылки для того, чтобы ребенок по мере взросления утрачивал потребность в поцелуях, поглаживаниях, объятиях и прочих "подкреплениях" с ее стороны. Лучший способ "научить" ребенка неутолимой, невротической жажде любви – это отказать ему в любви. Последнее утверждение можно рассматривать как еще одну иллюстрацию принципа функциональной автономии (см. стр.155-157), принципа, который заставил Олпорта столь скептически отозваться о современных теориях научения.

Авторы популярных пособий по воспитанию детей, говоря о проблеме удовлетворения базовых потребностей, подходят к ней, как правило, с позиций теории научения. Эти пособия буквально пестрят вопросами типа: "Если вы будете брать ребенка на руки всякий раз, когда он заплачет, то не станет ли он плакать всякий раз, когда захочет, чтобы его взяли на руки?", "Если вы позволите ребенку есть то, что он хочет, то не избалуете ли вы его?", "Если вы отреагируете смехом на кривлянье ребенка, то не станет ли он кривляться всякий раз, когда захочет привлечь ваше внимание?", "Если вы будете позволять ребенку делать то, что он хочет, не станет ли он непослушным?" Ясно, что на эти и подобные им вопросы невозможно ответить, опираясь только на теорию научения; для того, чтобы представить себе полную картину, необходимо принять во внимание и такие теории, как теория удовлетворения и теория функциональной автономии. Данные экспериментов, посвященных этой проблеме, вы сможете найти в трудах тех ученых, которые работают в области динамической психологии и детской психиатрии, особенно в тех из них, в которых исследуются последствия попустительского стиля воспитания (296).

Другим подтверждением взаимосвязи между ранним удовлетворением базовых потребностей и формированием характера могли бы стать наблюдения за психотерапевтическим эффектом удовлетворения потребности. Такого рода данные доступны любому специалисту, работающему с людьми, и особенно наглядно они обнаруживаются в клинике, при непосредственном контакте терапевта с пациентом.

Для того, чтобы убедиться в существовании этой взаимосвязи, достаточно обратить внимание на тот непосредственный, мгновенный эффект, который вызывает удовлетворение базовых потребностей, начиная с самых сильных, самых актуальных из их числа. Что касается физиологических потребностей, то на характер представителей нашей культуры они вряд ли оказывают существенное влияние, хотя его нельзя отрицать для представителей некоторых других культур. Однако, даже на физиологическом уровне потребностей мы можем наблюдать явления, подтверждающие наш тезис. Если мы находим возможным говорить о потребности во сне или о потребности в отдыхе, то следует говорить и о фрустрации этих потребностей и вызванных ею последствиях (сонливость, усталость, снижение активности, медлительность, возможно даже лень, летаргия), и о последствиях ее удовлетворения (бодрость, энергичность, жизнелюбие). Бодрость, энергичность и жизнелюбие в данном случае выступают в роли непосредственных эффектов удовлетворения; пусть даже эти эффекты нельзя рассматривать в качестве черт характера, они, без сомнения, должны заинтересовать исследователя личности. То же самое можно сказать и о половой потребности, особенно, если мы рассмотрим две группы людей – так называемых сексуально озабоченных и сексуально удовлетворенных (как видите, у нас даже нет адекватных терминов для анализа этих явлений). Я допускаю, что такой подход может показаться вам странным, ведь мы не привыкли даже задумываться об этих вещах.

Впрочем, следующий уровень иерархии потребностей дает нам гораздо более твердую почву для анализа. Клинические исследования показывают, что настороженность, страх, тревога, напряженность, нервозность, постоянная дрожь в коленках – все это следствия фрустрации потребностей уровня безопасности. Если бы мы провели аналогичные им позитивные исследования, то мы убедились бы, что удовлетворение потребности в безопасности вызывает эффекты, противоположные перечисленным (для описания которых у нас опять же нет адекватной терминологии), такие, например, как отсутствие тревоги, спокойствие, расслабленность, уверенность в будущем, уверенность в себе и т.п. Неважно, как мы назовем эти два противоположных типа людей, но мы обязательно обнаружим одно коренное различие между ними: люди первого типа живут в безопасном и стабильном мире, тогда как люди второго типа постоянно ощущают себя лазутчиками на вражеской территории.

Точно такую же картину мы увидим, если обратимся к прочим базовым потребностям – к потребности в принадлежности, любви, в уважении и самоуважении. Удовлетворение этих потребностей создает предпосылки для формирования таких личностных черт, как способность любить и испытывать нежность, самоуважение, уверенность в себе, спокойствие и т.п.

Если мы сделаем еще один шаг и отвлечемся от непосредственного воздействия удовлетворения базовых потребностей на характер, то мы обнаружим, что в основе таких личностных черт, как доброта, щедрость, великодушие, Альтруизм, широта (как антагонизм ограниченности), самообладание, спокойствие, мужество, безмятежность и др., также лежит чувство базового удовлетворения. Все эти личностные черты представляют собой последствия последствий, вторичный продукт общего удовлетворения базовых потребностей, в основе каждой из них лежит общее улучшение психологических условий жизни индивидуума, личностное богатство и процветание.

Мы не оспариваем тот факт, что в генезисе этих и других характерологических черт научение играет некоторую роль. Но можно ли его счесть одной из определяющих детерминант становления характера, мы не знаем. На самом деле, нам не следовало бы задаваться этим вопросом, но мы не можем так просто отмахнуться от него, поскольку крен в ту или иную сторону проводит к совершенно противоположным, противоречащим друг другу выводам. Можно ли научиться характеру в школе, на уроке, или лучшим средством для этого служат книги, лекции, катехизисы и проповеди; что способствует становлению хорошего человека – проповеди и воскресные школы или же, напротив, семья и хорошая жизнь, полная любви, тепла, дружеского участия и уважения? До тех пор, пока мы не определимся в соотношении принципа научения и принципа удовлетворения в процессе становления характера, нам никуда не деться от этого выбора, от этой альтернативы.