в раздел Оглавление
«Методы структурной психосоматики»
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Методология и техника работы.
Анализ терапевтических случаев
ГЛАВА II
Работа с патологическими стратегиями
2.4. Телесные метафоры
Итак, мы называем телесной метафорой некоторое комплексное синтетическое представление, объединяющее в единый образ разрозненные телесные ощущения, т.е. обобщение кинестетического опыта. Этот феномен широко известен - именно его мы имеем в виду, когда говорим: «камень на сердце», «голова налита свинцом», «ватные ноги» и т.д. Может показаться, что телесная метафора - признак неблагополучия. Это не всегда так. Образы такого рода характерны и для ресурсных состояний. В таких случаях мы говорим: «крылья за спиной», «легкость в членах», «огонь в душе» и т.д.
Телесные метафоры могут представлять собой образы разной степени сложности, охватывающие тело в целом или отдельные его части, быть в той или иной степени отчетливыми, включающими конструкты из других репрезентативных систем (главным образом, визуальные).
Очень интересно рассмотреть с точки зрения телесных метафор некоторые феномены традиционных культур. Известно, что асаны хатха-йоги, как правило, носят образные названия (которые не обязательно сводятся к названиям животных типа «поза аиста» или «поза саранчи» - известны и такие, как «поза трупа», «поза мудреца» или «поза яйца» и т.д.). При поверхностном проникновении в смысл этой доктрины можно сказать, что такие названия даны по принципу внешнего сходства. Такое сходство есть; однако, как нам кажется, дело не в этом. Или не только в этом - практикующий йогу при выполнении асаны должен воплотить в себе ту или иную телесную метафору, воплощенную в названии позы. Практически это возможно, поскольку человек, практикующий йогу всерьез находится на глубоких логических уровнях; что же касается названия асаны, то в нем содержится определенного рода подсказка. Скажем, Шавасана («поза трупа») подсказывает, разумеется, не уподобление мертвому телу, но «замолкание» всей периферической динамики. Это асана на полное расслабление, высвобождение сознания из телесного «теплового информационного шума». Чтобы выполнить ее правильно, тело должно действительно стать «пустым» той пустотой, имя которой «абсолютная наполненность». Это прекрасная телесная метафора, ее понимает всякий, научившийся правильно выполнять Шавасану, но вербализовать такое ощущение очень трудно.
То же можно сказать о названиях упражнений цигуна и комплексов ушу - перевоплощение должно происходить на уровне телесных метафор, через которые передается, кроме всего прочего, конкретное психоэмоциональное состояние, вполне определенное «фазовое» состояние сознания. Таким образом, динамическая медитация, каковой является любое упражнение кунфу, в расширительном смысле «телесного искусства» - цигун и ушу, приобретает четкую, повторяемую разными людьми, направленность. Скажем, упражнение цигуна «большое дерево» позволяет передать целый комплекс понятий именно через метафоричность образа - идею развития, увязанность «ци земли» (через ноги - «корни») и «ци неба» (через руки - «крону»), движение ци снизу вверх (от корней к кроне) и т.д. Во время выполнения любого упражнения его название дает хорошую тему для медитации.
Очень интересно и еще одно явление, зафиксированное в Индонезии. На определенных праздниках практикуется обряд, в ходе которого участники, находящиеся в состоянии глубокого транса (иными словами, центр их осознания пребывает на глубоких логических уровнях), перевоплощаются в тех или иных животных - тигра, обезьяну и т.д. Мы интерпретируем это как воплощение той или иной заданной телесной метафоры.
Описанные явления очень интересны прежде всего потому, что подчеркивают «привязанность» телесных метафор к измененным состояниям сознания (которые на самом деле даже более обычны, чем неизмененные), состоянию транса - для того, чтобы человек был способен ощутить опыт такого рода, необходимо, чтобы центр его осознания переместился на четвертый и более глубокие логические уровни. Четвертый уровень - уровень карт - позволяет оформить локальную телесную метафору (типа «ватные ноги»), пятый и более глубокие уровни - тотальную, описывающую все тело в целом («за спиной выросли крылья»).
С точки зрения «происхождения» подобного опыта, он, как ви¬дим, может быть индуцированным и самостоятельным. Индуцированная телесная метафора - это переданный образ типа асаны или упражнения цигуна. Он может, и очень качественно, использоваться для передачи информации («знания»), а также в дидактических целях[1] - там, где вербализация очень сложна или принципиально невозможна.
Рис.63 осознание телесной метафоры
Индукция ощущения, метафоры, карты коренным образом отличается от имплантации. Это не внедрение чужой структурной «детали», а порождение подобной (но идущей от сущности реципиента) структурной конструкции при помощи того или иного описания собственной. Учитель, который знает, что должно ощущаться при правильном выполнении приема описывает свои ощущения в виде телесной метафоры, ориентируясь на которую, ученик «подбирает» под перенятые ощущения соответствующие стратегии и карты - и так обретает ту часть «знания» или «искусства», которую не передаст никакой учебник.
Самостоятельные телесные метафоры (именно они интересуют нас в первую очередь) представляют собой осознание собственных, характерных для того или иного состояния, комплексов телесных ощущений. Это происходит по определенной схеме (рис.63):
Таким образом, для осознания телесной метафоры и для ее формирования, необходимо, во-первых, состояние транса, во-вторых, направленность внимания в область кинестетического опыта, в-третьих, вычленение и анализ модальностей и субмодальностей возникающего представления, его детализация. Во время сеанса терапевт должен помочь в этом пациенту. Последовательность его действий очевидна: установление раппорта, погружение пациента в состояние транса - постановка дальнейших вопросов типа: «Обратите внимание на ощущения в голове, руках, ногах? На что похожи эти ощущения - камень, металл?» - затем следуют уточняющие вопросы, раскрывающие все субмодальности телесной метафоры: «Это похоже на стержень. Какой? Из какого материала?» ... «Каменный стержень. Какой камень? Легкий, тяжелый? Теплый, холодный?» и т.д. Важно вычленить все субмодальности и все взаимосвязи, учитывая, что телесная метафора имеет три основные характеристики:
- характер субстанционного представления (твердое, жидкое и т.д.; холодное, теплое и т.д.; тяжелое, легкое и т.д.);
- динамичность представления («течет», в каком направлении; отдает тепло, распространяет холод, куда и т.д.);
- образное представление (стержень, колонна, канат, камень, ручей и пр.).
Анализ образовавшегося в процессе сеанса представления может, до некоторой степени, служить диагностическим признаком. Субстанционное представление служит здесь отправной точкой: чем легче, мягче, чище, светлее, теплее, комфортнее образ, тем состояние пациента лучше. Серьезные зажимы ощущаются, как правило, в виде жестких, тяжелых (давящих), холодных предметов - каменных, металлических, деревянных и пр. Способность перемещаться - также важная характеристика, хотя и не столь четкая на первом этапе. Здесь принцип тот же - свобода и легкость лучше тяжести и обусловленности. Тепло, распространяющееся от осознаваемой телесной метафоры, - хороший признак, холод - плохой. Сложнее всего интерпретировать образный ряд телесной метафоры. Априорно ясно, что существуют положительныe и отрицательные символы. Скажем, гвозди, вбитые в тело, или железный обруч, сжимающий грудь, никак не могут интерпретироваться в положительном смысле, однако телесные метафоры могут выражаться в самых разных, иногда очень экзотических, символах, а символический ряд конкретной личности весьма специфичен: помимо родовых и этнических, глубинных и более или менее универсальных символов, существуют сугубо индивидуальные, интерпретация которых затруднена. Так, Р. О. описывал на одном из этапов работы следующую телесную метафору: тяжелое, черное, грязное автомобильное колесо (особенно подчеркивалось, что оно резиновое) наезжает на цветок. Терапевт на первых порах был склонен акцентировать свое внимание на этой угрожающей покрышке, однако оказалось, что в субъективном плане и с точки зрения работы важен был именно цветок - когда метафора динамически разворачивалась, такой «разворот» был получен, прежде всего, через комментарий пациента, получалось, что «покрышка» бессильна перед «цветком». Дальнейшая работа показала, в чем коренятся истоки личной символики Р. О.: образ «покрышки» и «цветка» восходил к его детским сновидениям, которые стали вспоминаться в процессе работы, и далее - к травматическому опыту, весьма своеобразному. Вообще, случай Р. О. отличается множеством особенностей, в частности, весьма своеобразными телесными метафорами - постепенно мы проанализируем его целиком.
Так или иначе, но с некоторыми оговорками мы все же можем подвергнуть сформулированную метафору первичному анализу.
Опираясь на характер субстанционного представления и общие критерии комфортности - дискомфортности, можно интерпретировать и другие возникающие субмодальности. От интерпретации образного представления телесной метафоры на первом этапе работы, когда не ясны символический словарь пациента и суть его личных проблем, разумнее воздержаться. Более того, даже и в ходе работы может оказаться, что такое образное представление не содержит в себе никакого значимого смысла или же никакого значимого смысла. В этом случае, как и во многих других, структурная психосоматика (в отличие от та¬ких, например, систем, как психоанализ) предпочитает избегать содержательного толкования образной символики, сосредоточиваясь на структурных феноменах.
К таковым, очевидно, относится именно субстанционное представление - оно может рассматриваться как выражение степени дисбаланса ощущений или, говоря более строго, разности скоростей прохождения ощущений. Тяжелая, холодная, темная зона - это как раз зона замедления таковой скорости по сравнению с прочими зонами тела: ощущения «застревают»; здесь карты искажены и центр осознания не погружается на глубокие логические уровни.
Другой параметр, который имеет явное структурное значение и поэтому очень важен, - это разнобой телесных метафор в разных частях тела (легкая голова - тяжелые ноги, тепло в руках - холод за лопаткой и т.д. Во всех случаях это свидетельство серьезного конфликта в области карт и космограммы.
Еще одна группа ощущений свидетельствует о том же, а именно оторванность, отделенность одних частей тела от других: голова «отделена» от туловища, «руки как чужие», «такое ощущение, будто ноги не мои» и т.д.
Выявленная телесная метафора подвергается целенаправленной работе, цель которой - трансформация телесной метафоры. Ясно, что такая трансформация проводится от (-) к (+), что интерпретируется как снижение остроты конфликта, балансировка структуры в целом, выравнивание скорости прохождения ощущений. Здесь важнейшим параметром, относительно которого производится контроль правильности и успешности работы, становится динамическая составляющая. Если твердое, тяжелое, жесткое постепенно превращается в мягкое, легкое, податливое, которое начинает струиться волнами тепла в другие зоны тела, - это хороший признак.
Рассмотрим теперь ряд тонких моментов работы с телесными метафорами.
Знакомясь с практикой многих терапевтов, мы неоднократно сталкивались с различными техниками, объединенными одной идеей - извлечь сформированную «телесную метафору» из тела и затем уничтожить её. Большинство подобных методов восходит к филиппинскому хилерству, шаманским практикам и частично - к технике имитации филиппинских операций, разработанных Е.И. Зуевым в методе БЭСТ. Действительно, на первый взгляд подобные технологии дают немедленный и понятный для пациента результат: чувство легкости, освобождения и даже эйфории, сопровождающейся псевдокатарсисом (на этом феномене мы подробно остановимся в главе 4 «Структурная работа»). К тому же, эти приемы очень эффективны, они формируют у пациента веру в некие «магические» способности терапевта. Интересно то, что происходит спустя несколько часов или дней после работы. Большинство пациентов реагируют следующим образом: эйфория и легкость сменяются крайне нересурсными состояниями, подавленностью и депрессией. Пациент, испытав сильное, но, увы, временное облегчение, вновь и вновь возвращается к терапевту, чтобы в очередной раз испытать ресурсное состояние.
Терапевт: Я захватил комок?
Пациент: Да.
Терапевт: Сколько весит комок, какого он цвета?
Пациент: Килограмм десять, он черный, как мазут.
Терапевт (резко поднимая и опуская захваченную зону): Вырвал комок?
Пациент: Да.
Терапевт: Куда упал комок?
Пациент: В болото.
И т.д., и т.п.
Ход терапии достаточно ясен: чем глубже раппорт, чем сильнее иллюзии пациента, тем мощнее облегчение и эффект освобождения.
Но происходит ли структурная перестройка в этой зоне? Как реагируют зоны искажений и пересеченных карт, на которых и основывается патологическое реагирование? Не вдаваясь сейчас в подробный анализ (он будет проведен ниже), сделаем ряд предварительных выводов.
- Первое: структурной перестройки на более сущностной основе не происходит.
- Второе: искажение зоны карт лишь усиливается - можно сказать, что в месте «убранного» дефекта они «схлопываются», как карточный домик, случайным образом.
- Третье: телесный зажим уходит лишь на короткое время - затем он возвращается в более выраженном виде.
- Четвертое: в целом такая работа приводит к усилению структурных дефектов, патологического реагирования и акцентуации. Она в большинстве случаев неэкологична для пациента.
- Пятое: только постепенная, поэтапная трансформация телесной метафоры позволяет переструктурировать пораженный сегмент структуры.
Такая работа более сложна технически и методологически. Но только она приводит к надежным устойчивым результатам. На особенностях такого подхода мы подробно остановимся в главе «Структурная работа».
[1] Один из авторов помнит, как его первый учитель музыки говорил, «ставя руку»: «Пусть твоя рука прыгает, как котенок. Знаешь, как он прыгает? Он весь собран в комочек, расслаблен и упруг. Пускай твоя рука превратится в такого котенка». Подобные приемы довольно распространены при обучении игры на музыкальных инструментах и в спорте. Это в чистом виде индукция телесной метафоры.