«Социальная психология малой группы»

Глава I. Теоретико-методологические и исторические аспекты исследования малой группы

Цель данной главы - включить читателя в круг многообразных проблем психологии малых групп, выделить основные теоретические линии ведущихся в наши дни исследований, равно как и очертить ретроспективу становления научного знания в этой области социальной психологии. Работа такого рода сопряжена с необходимостью уделить внимание методологическим аспектам анализа группы. Она предполагает также выполнение ряда существенных для последующего обсуждения концептуальных уточнений. С них мы и начнём рассмотрение малой группы.

1.1 Понятие малой группы

Определение. За более чем вековую историю экспериментальной социальной психологии исследователи неоднократно обращались к определению понятия «малая группа», сформулировав при этом огромное количество всевозможных, часто случайных, порой весьма различающихся между собой и даже противоречивых по смыслу дефиниций. И это неудивительно: в своих попытках соответствующим образом определить малую группу авторы, как правило, шли от собственного ее понимания, диктовавшего акцентирование тех или иных сторон группового процесса, иногда выбираемых априори, чаще же выявляемых чисто эмпирическим путём. Таково, например, известное отечественному читателю определение Р. Бейлза, гласящее, что малая группа есть «любое количество лиц, находящееся во взаимодействии друг с другом в виде одной непосредственной встречи или ряда встреч, при которых каждый член группы получает некоторое впечатление или восприятие каждого другого члена...» [цит. по: Беккер и Босков, 1961. С.351].

Р. Бейлз, занимавшийся в течение ряда лет разработкой специальной системы наблюдения за поведенческим аспектом взаимодействия членов малой социальной группы, и в понимание существа группы вложил сугубо перцептивный («впечатленческий») смысл. Так, интерес исследователя к одной из сторон группового процесса (в данном случае внешне наблюдаемой и, заметим, весьма поверхностной) повлиял на соответствующую трактовку изучаемого объекта.

Примеров, подобных приведённому выше, в литературе, как мы уже говорили, немало. Вероятно, наиболее демонстративно отмеченная тенденция обнаруживает себя в работе М. Шоу [8Ьа\ѵ, 1981]. Рассмотрев более полутора десятков определений малой группы, он расклассифицировал их по следующим шести категориям в зависимости от подчёркиваемых разными авторами моментов групповой жизни:

1. с точки зрения восприятия членами группы отдельных партнёров и группы в целом,
2. с точки зрения мотивации членов группы,
3. с точки зрения групповых целей,
4. с точки зрения организационных (структурных) характеристик группы,
5. с точки зрения взаимозависимости и
6. взаимодействия членов группы.

На основе анализа имеющихся дефиниций М. Шоу определяет группу как двое или более лиц, которые взаимодействуют друг с другом таким образом, что каждое лицо влияет и подвергается влиянию каждого другого лица. Вместе с тем он считает, что, хотя взаимодействие есть существенный признак, отличающий группу от простого скопления людей, тем не менее важен и ряд других её характеристик, а именно:

• некоторая продолжительность существования;
• наличие общей цели или целей;
• развитие хотя бы рудиментарной групповой структуры;
• отличительное свойство группы, как осознание входящими в неё индивидами себя как «мы» или своего членства в группе [Тауіог, 1970].

Можно ли, однако, считать приведённую выше трактовку малой группы достаточной для понимания существа протекающих в ней процессов? Думается, нет, и вот почему. Конечно, если рассматривать малую группу, так сказать, как некую изолированную от мира данность, функционирующую по особым, только ей присущим законам, в таком случае изложенные выше представления о ней следует признать вполне оправданными. Но в том-то и дело, что группа не изолирована от социального мира, она вписана в него, и её присутствие в нем является фактом, фиксируемым другими (группами или отдельными индивидами). Поэтому следует согласиться с Р. Брауном, относящим к числу важных признаков малой группы - осознание её существования (именно как целого) другими лицами, находящимися вне группы. Тем самым группа признается элементом окружающего мира со всеми вытекающими отсюда последствиями в смысле всевозможных влияний, взаимодействий, противодействий и т.п.

В ещё большей степени связь малой группы с обществом заключена в её трактовке как малой социальной группы, т.е. как элементарного звена структуры социальных отношений, своеобразной функциональной единицы в системе общественного разделения труда. В этом случае в дополнение к представленным выше характеристикам малой группы, акцентируя внимание читателя на внешне далеко не всегда очевидном, но чрезвычайно существенном ракурсе ее анализа, можно сказать, что речь идёт о такой группе, «в которой общественные отношения выступают в форме непосредственных личных контактов» [Андреева, 2000. С. 191].

Заметим, однако, что данное определение, в принципе задающее верное направление анализа малой группы, тем не менее, как и в случае с формулировкой М. Шоу, является в известной мере односторонним. К сожалению, на этот раз не получают раскрытия психологические признаки группы, скрытые за словосочетанием «непосредственные личные контакты». Отсюда, в связи с весьма сложной природой малой группы вполне резонно напрашивается вывод о необходимости двупланового подхода к её трактовке, а именно:

• со стороны социальной составляющей (прежде всего в логике Г.М. Андреевой);
• со стороны психологической составляющей (в логике М. Шоу).

При этом мы не находим оснований сокрушаться по поводу невозможности максимально кратко сформулировать дефиницию малой группы. Реальная жизнь - не школьный учебник, и наблюдаемые в ней явления не укладываются в прокрустово ложе ученических формул. Но подведём некоторые итоги сказанному выше.

Итак, отправным моментом в анализе малой группы является трактовка ее как звена системы общественных отношений, преломляющихся в специфике непосредственных («лицом к лицу») межличностных контактов. Их развитие, опосредствованное фактором совместной деятельности (специально об этом см. в 1.3), ведёт далее к обретению группой разнообразных социально-психологических характеристик. Что же касается последних, то их рассмотрению посвящена практически почти вся наша работа. Поэтому здесь мы считаем целесообразным подчеркнуть лишь следующее.

Любые социально-психологические характеристики группы (структурные, динамические, феноменологические) должны преимущественно отражать именно признаки группы как целостной микросистемы социальных и психологических отношений. В особенности это относится к характеристикам сложившейся группы как «совокупного субъекта» (см. 1.3). Но даже и в тех случаях, когда речь идёт всего лишь о первичных этапах становления группы, разворачивающегося посредством взаимодействия отдельных её членов, сопряжения их индивидуально-психологических особенностей, акцент в анализе должен быть сделан на поиске и раскрытии собственно группового начала.

Размеры малой группы. Выбор определения малой группы связан с вопросом о её размерах, традиционно обсуждаемым многими исследователями. Принято говорить о нижнем и верхнем количественных пределах группы. Согласно разделяемому нами мнению большинства учёных, малая группа «начинается» с диады, хотя при этом справедливо обращается внимание на несколько «усечённый» характер внутригрупповых отношений в такого рода микрообщности, не отражающий всей полноты межличностных связей, наблюдающихся в больших (например, в триаде) по объёму малых группах. Впрочем, на наш взгляд, диада и не может претендовать на роль универсальной модели малой группы, представляя собой лишь одну из разновидностей последней, являющуюся, однако, как показано классическим исследованием Дж. Тибо и Г. Келли, весьма интересным, в том числе и с точки зрения проблематики настоящей работы, объектом социально-психологического анализа.

Что же касается верхнего количественного предела малой группы, т.е. максимально возможного её объёма, то мнения специалистов на этот счёт значительно расходятся, о чем свидетельствуют и различные предлагаемые ими величины группы. К сожалению, большинству авторов присуща произвольность в решении этого вопроса, и с цифрой 20, называемой, например, М. Шоу в качестве предельной, никак нельзя согласиться хотя бы потому, что отсутствуют даже минимально логически обоснованные доводы в её поддержку.

Столь же «аргументированным» представляется нам и выбор других встречающихся в литературе величин, включая знаменитое «магическое число» 7 ± 2 (объем оперативной памяти человека). На наш взгляд, абсолютно правы исследователи, делающие акцент на функциональной целесообразности величины малой группы в различных сферах социальной практики. То есть обращающие внимание на соответствие объёма группы требованиям реализации её основной общественной функции, справедливо полагая, что «если группа задана в системе общественных отношений в каком-то конкретном размере и если он достаточен для выполнения конкретной деятельности, то именно этот предел и можно принять в исследовании как "верхний"» [Андреева, 2000. С. 194].

Нетрудно заметить, что подобное Рассуждение отражает изложенное выше понимание малой группы, исходя из её базовой характеристики как целевого функционального звена социальной системы, своеобразной единицы предписанной ей деятельности. На практике это означает, что если решаемые группой задачи требуют наличия пяти человек, то именно таким числом и будет представлен её объем, а если для решения наличных задач потребуется ровно втрое больше людей, тогда, естественно, утроится и величина группы.

Сказанным выше разговор о величине малой группы, однако, не исчерпывается. Обсуждаемый вопрос полезно рассмотреть и в несколько иной плоскости, а именно - с точки зрения поиска оптимума управляемости группой, т.е. определения объёма группы, являющегося оптимальным для успешного руководства ею. В этом случае обращение к уже упоминавшемуся «магическому числу» представляется вполне уместным, поскольку, по мнению многих специалистов, наиболее управляемой является группа как раз из 5-9 человек. С увеличением же её объёма (особенно свыше 12 человек) возрастает число подгрупп (по специальной терминологии «клик») и соответственно усиливается вероятность противодействия решениям руководителя со стороны лидеров микрогрупп, затрудняется координация общегрупповых усилий.

Малая группа и коллектив. Вопрос, касающийся соотношения понятий «малая группа» и «коллектив» (точнее было бы сказать - «первичный коллектив»), несомненно значительный как в контексте проводимого обсуждения, так и для уяснения некоторых других моментов нашей работы, настолько часто и детально рассматривался в отечественной литературе, что, думается, нет необходимости вновь возвращаться к специальному его анализу. Для последующего изложения нам важен тот общий вывод, который вытекает из имеющихся точек зрения, а именно, что коллектив есть особое качественное состояние малой группы, достигшей высокого, а по мнению отдельных авторов (например, Г.М. Андреевой, А.И. Донцова, Л.И. Уманского) - наивысшего уровня социально-психологической зрелости, имея в виду степень развития её социальных и психологических характеристик.

Такое понимание коллектива ведёт к формулированию ставшего почти трюизмом положения: всякий коллектив представляет собой малую группу, но не всякая группа может быть признана коллективом [Коломинский, 1976]. Это положение, однако, для нас весьма существенно, поскольку обосновывает возможность привлекать к рассмотрению тех или иных аспектов группового процесса данные, полученные при изучении коллектива, и вместе с тем указывает на необходимость дифференцированного использования материалов исследования различных малых групп, принимая во внимание степень их продвижения к собственно коллективу. Правда, что касается эмпирической фиксации подобного движения, то она сопряжена с целым рядом трудностей как теоретического, так и методического плана.

В теоретическом плане чрезвычайно сложным моментом является операционализация многих называемых специалистами признаков коллектива, перевод их с общеописательного языка на язык собственно групповых значений, без чего неосуществима тонкая (не поверхностная, как это имеет место в настоящее время [см. 2.2.]) градация форм групповой жизни в их движении к подлинно коллективистским проявлениям. Отмеченная трудность усугубляется, как будет показано далее [см. 2.2.], ещё и тем обстоятельством, что между исследователями до сих пор имеются расхождения, причём порой значительные, и в понимании сущности группового процесса, и в определении тех или иных групповых характеристик.

Имеющиеся разночтения, несомненно, препятствуют продуктивности теоретической работы и одновременно сказываются на конструировании необходимого методического инструментария, ставя под сомнение адекватность предлагаемых измерительных средств. Неудивительно поэтому, что вопрос диагностики уровней развития малой группы все ещё относится к разряду критических, а исследователи коллективообразования, пытаясь эмпирически представить дифференцированную картину процесса, нередко вынуждены оперировать понятиями типа «высокий уровень развития коллектива», «низкий уровень развития коллектива» или «высокий уровень группового развития», «низкий уровень группового развития» и т.п.

Малая группа и команда. Применительно к групповой проблематике термин «команда» обрёл научное звучание лишь в самые последние десятилетия. Будучи во многом сформулирован практикой эффективного менеджмента, он используется для обозначения малых групп с выраженной целевой направленностью, интенсивным взаимодействием членов и высокой продуктивностью. Специалисты, в частности Дж. Катценбах и Д. Смит, определяют команду как малое число людей (возможный объем - от 2 до 25, но обычно не более 10 человек) с взаимодополняющими умениями, связанных единым замыслом, стремящихся к общим целям и разделяющих ответственность за их достижение.

К этому следует добавить, что, по мнению тех же авторов, управление командой в зависимости от специфики ситуаций может переходить от одного члена к другому.

В трактовке команды, как она даётся современными исследователями менеджмента, немало общего с описанием коллектива в работах отечественных авторов прошлых лет. В то же время трактовка команды как группы высокого уровня развития (подробнее об этом см. в гл. 6), сравнительно с пониманием коллектива, более реалистична, прагматична, лишена идеологических ярлыков, увы, столь частых для коллективной тематики советского времени.

И ещё один существенный штрих в характеристике команды - высокий профессионализм подобного типа группы. Членам команды присуща, по мнению специалистов, высокая степень владения рядом важных прикладных умений, а именно:

• техническими или функциональными умениями (чем шире диапазон таких умений у людей, тем успешнее действует команда);
• умениями принимать решения и решать проблемы (причём на начальной стадии жизни команды такие умения могут быть лишь у части её членов, остальные развивают их в процессе работы);
• интерперсональными умениями (речь идёт об умениях строить отношения с другими людьми, эффективно используя разнообразные коммуникативные средства).

Таким образом, команду фактически можно рассматривать как высокопрофессионального субъекта совместной деятельности, и в этом смысле разработка командной тематики полезна с точки зрения поиска в группе собственного группового начала, т.е. специфических свойств упомянутого субъекта (подробнее об этом см. в 1.3.). Исследование команд - безусловно, чрезвычайно актуальное и перспективное направление работы с группами. Многообразные вызовы современного мира все более требуют от людей именно таких форм взаимодействия, а от специалистов, естественно, - их изучения. Однако накопленные к настоящему времени знания о командах вряд ли можно считать особо впечатляющими.

В большинстве своём они либо лишены необходимой научной строгости и содержат данные сугубо описательного характера, либо во многом опираются на материалы прошлых исследований малой группы. Как и в случае с коллективом, серьёзной проблемой остаются операционализация основных признаков команды, перевод их на язык значений, позволяющих использовать специальные измерительные средства. Если эта задача не будет решена, термин команда останется не более чем красивой (но бесполезной научно и практически) журналистской метафорой.

Классификация малых групп. Остановимся на классификации малых групп, неоднократно являвшейся предметом обсуждения в социологической и социально-психологической литературе [Андреева, 2000; Гидденс, 1999; Обозов, 1979; ВІшпЬеге., 1983; Иіхоп, 1979]. Предлагаемая нами классификация опирается на уже имеющиеся разработки и не претендует быть исчерпывающей. В неё включены лишь те возможные разновидности малых групп, которые в силу тех или иных причин существенны для нашего дальнейшего изложения. Группы классифицируются по нескольким различающимся между собой основаниям и по дихотомическому принципу.

Прежде всего выделим оппозицию лабораторные - естественные группы. К первым относятся группы, специально создаваемые для выполнения экспериментальных заданий в лабораторных условиях; ко вторым - группы, функционирующие в реальных жизненных ситуациях. Принципиальное различие между группами обоих типов состоит в том, что в первом случае речь идёт, как правило, о группах, укомплектованных случайными лицами (часто за плату) на время эксперимента и с его окончанием прекращающих своё существование - так называемые «пятидесятиминутные», по выражению М. Шоу группы. Во втором случае имеются в виду преимущественно сложившиеся группы с определённой историей, нередко характеризующиеся довольно высоким уровнем социально-психологического развития.

Это различие не следует, однако, абсолютизировать в том смысле, что чисто функционально в роли лабораторной группы может оказаться и реальная группа, как это имело место, например, в известных экспериментах Ф.Д. Горбова и М.А. Новикова с использованием гомеостатической методики, когда экспериментальная задача предъявлялась в лабораторных условиях экипажам гребцов, звеньям хоккеистов и т.п. [Горбов, 1966; Новиков, 1968]. В то же время вновь создаваемая реальная группа на каком-то раннем этапе своего существования порой напоминает типичную лабораторную группу, особенно если комплектуется из незнакомых между собой ранее людей [Кричевский, 1980].

Другая интересующая нас оппозиция: организованные (по иной терминологии - формальные, официальные) - спонтанные (или неформальные, неофициальные) группы. Те и другие относятся к категории естественных групп. Первые из них представляют собой элементарные ячейки социальной организации, возникновение которых обусловлено необходимостью реализации соответствующих организационных функций. Иными словами, их появление вызвано нуждами организации и ею задано. Вторые зарождаются непроизвольно, стихийно, как в недрах организованных групп, так и вне их, в процессе общения индивидов, являясь результатом взаимных психологических (эмоциональных) предпочтений последних.

Подчеркнём, однако, что различие между группами обоих типов характеризуется известной относительностью. Так, при определённых обстоятельствах спонтанная группа может приобрести статус организованной, доказательством чему служит история возникновения и последующего институционального оформления научных школ [Микулинский, 1977; Ярошевский, 1974]. В то же время, изучая процесс группообразования, исследователи выделяют в нем стадию, на которой обоюдное эмоциональное тяготение индивидов становится преобладающим в жизни целевой группы, так что она «до некоторой степени начинает напоминать очень счастливую семью» [Коагк, 1974]. Очевидно, что в этот момент жизни, хотя бы и кратковременный, организованная группа выступает, по крайней мере для наблюдателей, как прежде всего неформальная общность.

В основание следующей рассматриваемой оппозиции - открытые - закрытые группы - положена степень открытости, доступности группы влиянию окружающей её социальной среды, общества. В современном мире практически почти любая малая группа является открытой, что следует хотя бы из обсуждавшегося выше её определения. Тем не менее мы вынуждены сказать почти и отнюдь не случайно.

Время от времени обнаруживается существование групп, которые, вероятно, в той или иной мере можно отнести к категории закрытых вследствие их «вырванности» из мира людей, утраты, порой в течение длительного времени, как это случилось, например, с семьёй старообрядцев Лыковых из документальной повести В. Пескова «Таёжный тупик», даже минимальных связей с ним. Для целей нашего последующего анализа малые группы полезно расклассифицировать также, исходя из фактора продолжительности их существования, на стационарные и временные. Причём к последним относятся не обязательно только лабораторные, но и естественные группы, которые, судя по материалам многих исследований, оказываются чрезвычайно удобным объектом изучения динамических процессов в группе, механизмов и этапов коллективообразования, межгрупповых отношений.

И, наконец, укажем ещё на одну очень часто встречающуюся в литературе классификацию малых групп, в соответствии с которой они подразделяются на группы членства и референтные группы. Основанием для подобного деления является степень значимости группы для индивида с точки зрения его ориентации на групповые нормы и ценности, влияния группы на систему его установок.

Так, группа может рассматриваться просто как место пребывания индивида в социуме, далёкое от его установок и ценностных ориентаций. В таком случае речь идёт всего лишь о группе членства. Возможно, однако, существование группы иного типа, чьи нормы и ценности индивид разделяет, соотнося с ней свои установки. Причём делает это вне зависимости от членства в данной конкретной группе. Здесь мы говорим о референтной группе. Иногда она определяется также, как «группа, в которой человек стремится быть или сохранить членство». Изложенное понимание термина «референтная группа», кстати, весьма популярного в социально-психологической литературе, несколько отличается от первоначальной его трактовки, предложенной много лет назад Г. Хайменом [Нутап, 1942]. Учёный полагал, что референтная группа должна обязательно находиться где-то за пределами группы членства. В действительности же, и об этом свидетельствуют эмпирические факты, группы обоих типов порой совпадают. Но, как справедливо замечают при этом специалисты [Сагт\ѵгі§Ьі & 2апс1ег, 1968], из большого числа известных человеку групп лишь немногие выступают для него в качестве референтных.

Теоретический анализ обсуждаемых типов групп [Андреева, 2000 или Шибутани, 1969], как правило, обращён к референтным группам, что вполне объяснимо, учитывая их роль в формировании личности, её поведении в группе и т.д. В этом анализе одним из наиболее интересных является вопрос о функциях референтной группы. Их, по мнению Г. Келли [Кеііеу, 1952], две: сравнительная и нормативная. Суть первой из них состоит в том, что принятые в группе стандарты поведения, установки и т.п. выступают для индивида в качестве неких образцов, систем отсчёта, на которые он опирается в своих решениях и оценках. По мнению специалистов [СаітлѵгщЬі & 2апйег, 1968], эта функция несёт в себе элемент социального влияния, оказываемого на человеческое познание и притязания.

Что же касается нормативной функции, то она позволяет выяснить, в какой мере поведение индивида соответствует нормам группы. Роль этой функции весьма существенна в плане регуляции группового поведения, в особенности когда действия отдельных членов отклоняются от принятых групповых стандартов. Как полагает Г. Келли, обе указанные функции часто, но отнюдь не всегда, осуществляются одной и той же группой.

В целом же подчеркнём, что такое свойство группы, как референтность, имеет прямое отношение к интегративным процессам в ней, способствуя сохранению её целостности и стабильности, последующему воспроизводству в качестве единицы жизнедеятельности общества.

Наряду с представленной выше возможны, конечно, и иные классификации малых групп. В качестве примера сошлёмся на работу английского психолога М. Аргайла [см. В1итЪег§ еі аі., 1983]. В основу своей классификации он положил специфику взаимоотношений в естественных жизненных группах, выделив пять возможных их разновидностей:

• семью;
• подростково-юношеские группы;
• рабочие группы;
• комитеты и группы по решению проблем;
• тренинговые и терапевтические группы.

Семья (заметим, речь идёт о нуклеарной семье, состоящей из обоих родителей и детей) рассматривается как модель малой группы, в которой теснейшим образом переплетены элементы внутриорганизационного взаимодействия (играние членами семьи соответствующих социальных ролей, выполнение определённых функциональных обязанностей и т.д.) и неформальных отношений (причём как с позитивным знаком в виде проявлений тепла, ласки, интимности, так и с негативным знаком - например, в форме физической агрессии относительно детей или взрослых).

Подростково-юношесте группы (имеются в виду главным образом дружеские объединения сверстников) - модель малых групп с выраженной досуговой ориентацией и преобладающим развитием эмоциональных отношений, порождаемых аффилиативной мотивацией и взаимными симпатиями людей.

В противоположность им рабочие группы - модель малых групп с чёткой трудовой направленностью и доминирующими отношениями делового характера, относительно которых эмоциональные связи играют соподчиненную роль (хотя, добавим от себя, было бы ошибочно недооценивать степень возможного их влияния на групповой процесс).

Определённое сходство с рабочими группами в специфике преобладающих внутригрупповых отношений обнаруживают комитеты и группы по решению проблем, однако они выделены М. Аргайлом особо - как модель коммуникативных малых групп, чья основная задача состоит в принятии (на основе коммуникативной деятельности) эффективных решений. От членов подобных групп требуется владение рядом специальных умений, связанных с организацией информационного обмена, достижением внутригруппового согласия, оказанием межличностного влияния и т.п.

Что же касается тренинговых и терапевтических групп, то они, по мнению М. Аргайла, не являются моделью какой-либо разновидности естественных групп. Скорее они символизируют собой созданную психологами некую искусственную реальность, полезную, однако, членам группы в плане развития навыков социального взаимодействия и преодоления эмоциональных нарушений.

Обсуждением некоторых разновидностей классификации малых групп закончим общее предварительное знакомство с предметом нашего исследования и перейдём далее к анализу становления научного знания в рассматриваемой области социальной психологии.