Изложение Последняя книга наций

IV

Он одинаково хорошо сживается и с радостью, и с горем, и с обжорством, и с голодом.  
Дайте ему четыре ноги или отнимите обе, сделайте его глухим, слепым, немым,  
он ухитрится приспособиться и каким-то образом, про себя, видеть, слышать и говорить.  
Он словно воск, который можно растягивать и сжимать; душа плавит его на своем огне.  
И радостно ощущать, что обладаешь этой гибкостью духа и мышц, что можешь,  
если надо, быть рыбой в воде, птицей в воздухе, в огне саламандрой,  
а на земле человеком, который весело борется с четырьмя стихиями.  
Ромен Роллан    

Переходя к разговору о спусковом механизме, помимо оценивания, а, ещѐ точнее, более глубокого и столь же явного, нам вновь необходимо вернуться в самое начало, чтобы при замедленном повторе увидеть, что же происходит на самом деле.

Для этого обратимся к гл.I, стр.15, аб.1: «С этого момента и на определенный период, а у некоторых, к сожалению, и на всю оставшуюся жизнь, родители становятся единственным окном в мир, домом, который оберегает от несчастий и боли, впечатления от которых прочно оседают в подсознании. Родители становятся проводниками, учителями, наставниками», - в которой, к сожалению, не все слова могут быть поняты правильно и уж тем более, не всѐ может быть воспринято буквально. Когда было сказано об огромной части жизни или всей жизни, подразумевался не только отрезок времени, который проводят родители и дети вместе друг с другом, но и роль, которая отводится родителям в жизни каждого из нас. И на это следует обращать пристальное внимание, поскольку весьма длительный период, включая тот, когда у нас уже сформировано самосознание, их мнение и оценки обладали и продолжают обладать невообразимым весом и значением не просто от уважения ко мнению родителей, но и от того, что они не могут не обладать этим весом, поскольку абсолютно большая часть «Я» перенесена в сторону оценок другими людьми, включая тех же самых родителей, поскольку формула так и остаѐтся неосознанной.

Теперь вспомним о том, что родители, не осознающие отсутствия выбора, практически бессознательно требуют от ребѐнка послушания (иначе быть не может, поскольку они постоянно находятся под влиянием формулы «непослушание-смерть», в форме еѐ более мерзкого воплощения – «непослушание-умирание»), постоянно теряя при этом его доверие, но при этом ещѐ в течение долгого периода времени сохраняя колоссальное влияние на него, в то время как он не может им серьѐзно ответить. Дети становятся в буквальном смысле слова привязанными к своим родителям, ведомыми ими, а точнее, ведомыми страхом родителей выпасть из системы. И именно поэтому родители, руководствуясь самыми благими намерениями, пытаются сделать своих детей наиболее подходящими системе, вписывающимися в существующий порядок вещей, конкурентоспособными. Они делают это как роботы, не задумываясь, потому что «так все делают» и их родители так делают, и родители их родителей и т.д. – с самого начала рода человеческого.

Весь этот хоровод родительских привычек и преемственности, похожий больше на эстафету, всѐ с большей злобой и лицемерием передаѐт только одно – навыки, приѐмы, способы, методы, формы приспособления к тому, что уже есть к моменту рождения. И продолжается он на всѐм этапе взросления и старения, не заканчиваясь даже вашей смертью.

В самом начале этой главы речь шла о спусковом механизме, но в таком русле, что у читателя могло сложиться впечатление, будто этот спусковой механизм существует отдельно от оценивания, совершенно самостоятельно. Конечно же, это ошибка. Во Вселенной вообще нет ничего, что не было бы связано со всем остальным – это первое. А второе, этот механизм состоит из двух фундаментальных частей. И первую из них мы рассмотрим прямо сейчас, поскольку уже упоминали еѐ – приспособление.

Обобщая и приводя множество существующих и достойных внимания определений, можно вывести следующее: «Приспособление – это способность организма и(или) его сознания, принимая сигналы внешней среды, изменять деятельность организма и(или) сознания полностью или частично в целях выживания». Для тех, кто не знаком с теорией организации систем, сделаем небольшое отступление и обратим внимание на то, что невозможно изменить какую-либо одну часть организма и (или) сознания таким образом, чтобы это не нашло своѐ отражение во всѐм организме и(или) сознании в целом. Проще говоря, если мы изменим что-то одно, мы изменим всѐ. Но для чего мы сделали это небольшое отступление? Его важность в том, что оно позволит пресечь попытки манипуляций тем, кто считает, что внесение изменений хотя бы в одной части системы может пройти без последствий для всех остальных, прикрывая таким образом ужасные деяния.

К этому мы ещѐ вернѐмся в одной из заключительных глав, а пока продолжим рассматривать явление приспособления. И первое, что мы сделаем, это ответим на следующий вопрос: «Частью чего является приспособление? Раз мы уже заговорили о частях и системах». Если сформулировать вопрос именно так, можно потратить всю свою жизнь, так и не найдя его. Почему? Потому что он заведѐт вас в дебри и сложности, ведь сама логика будет подкидывать вам очередное направление, включая один и тот же цикл – раз это часть, то есть и целое, но что, если это целое, есть лишь часть чего-то большего и т.д. Именно по этой причине так важно уметь задавать вопросы, впрочем, так же, как и загадывать желания при злобном джинне, вечно выворачивающим их наизнанку так, чтобы вы о них пожалели. Лучше задайте себе другой вопрос: «Не может ли приспособление быть следствием или эффектом того, что мы уже рассмотрели?». Чтобы приблизить вас к пониманию ответа на вопрос, рассмотрим приспособление под несколько другим углом и зададим ещѐ один вопрос: «А что является критерием успешности приспособления?» и «Какие факторы или фактор способствуют приспособляемости вообще?».

Чтобы в наших рассуждениях можно было ясно проследить мысль, мы обязаны ответить сначала на второй вопрос и вместе с этим, опять же, вернуться в начало. Задайте себе вопрос: «Что заставляет ребѐнка принимать формулу «непослушание-боль» практически сразу, без долгого сопротивления?». Ответ будет прост – зависимость от родителей, его физическое выживание, страх и ожидание боли за непослушание. Его поведение и мысль практически всецело контролируются родителями, его «Я» - в родителях абсолютно большей своей частью, они оценивают его и выносят своѐ одобрение или порицание, что есть ничто иное как одна из многочисленных форм наказания.

Такие условия ведут лишь к тому, что всѐ мышление ребѐнка, каждый его поступок, мысль, чувство, эмоция – всѐ ориентирует его на избегание боли. Поскольку ответ на второй вопрос уже дал многим привкус ответа на первый, нам необходимо осветить его в полной мере, насколько это возможно.

Так что же является критерием успешности приспособления? Этот критерий можно описать всего лишь одним предложением – скорость и полнота усвоения формулы, что проявляется в послушании разной степени. Чем с большей скоростью и полнотой ребѐнок и взрослый действуют, живут, мыслят в рамках формулы, тем больше их приспособляемость, а значит, вопрос о выживании начинает стоять не так остро. Иными словами, чем больше вы и ваш ребѐнок послушны, тем удобнее вы становитесь для системы, основанной на этой же формуле.

Получается, что послушание и приспособление – это две стороны одной и той же формулы. Послушание – это внутренняя характеристика, а приспособляемость – это лишь еѐ проявление в отношении к другим людям-формулам и системе взаимоотношений между ними. Неясность тона формулировок в нескольких абзацах, что выше, вызовет у людей, не знающих жизни вне формулы шквал негодования и прочих негативных эмоций, сопровождающих, несмотря на всѐ своѐ кажущееся разнообразие, всего лишь один вопрос: «И что же в этом плохого?». Ничего, просто это приводит к развитию такого «небольшого» изъяна как – душевная проституция. Надеемся, что простая аналогия с тем, что практически в любое время, практически любому человеку в сознание можно всунуть и вынуть что угодно, позволит осознать всю тяжесть последствий.

А ведь этим абстрактным любым человеком являются ваши, вполне конкретные дети, муж, жена, мать, отец, сын, дочь, брат, сестра, друг, подруга, бабушка, дедушка, дядя, зять и т.д. Мы ещѐ вернѐмся к этому явлению в другой главе и рассмотрим ещѐ одну его сторону, а пока, чтобы успокоить несогласных со своей душевной проституцией, исходящей из формулы, обратим внимание на явление, которое понятно и близко каждому – проблеме понимания поколений. Да что тут поколений, когда мы, спустя несколько лет уже не понимаем и часто не разделяем взглядов тех, кого называли друзьями. Мы говорим о разнице ценностей, не понимая, что абсолютно большая часть всего этого, лишь одно из фундаментальных следствий формулы – приспособляемости, заставляющей, принуждающей людей-формул действовать в рамках порядка в рамках какой-либо группы, бессознательные ценности которой становятся бессознательными ценностями конкретных людей, меняя их взгляды на жизнь, принципы, убеждения, привычки так, что люди порой не могут дать себе отчѐта в том, когда произошли подобные перемены и что стало их причиной.

Весь предыдущий материал, который вы прочли до этого места, необходим для того, чтобы ваше сознание, возможно, впервые могло взглянуть на то, что называется человеческой жизнью глазами Человека, вырвавшегося из формулы, пусть даже на несколько мгновений, пока вы читаете эти строки. На что именно? На то, что, по мере приближения к этому месту, некоторые из читателей чувствовали легкое подташнивание от приближающегося осознания того, что Чарлз Дарвин, видимо, ошибался, полагая, что человек стал результатом эволюции обезьяны. Скорее всего, обезьяна, называющая себя человеком, просто приняла товарный вид. Объясняется это ясным ощущением того, что гл. IV, стр.35, аб.2: «Ничего, просто это приводит к развитию такого «небольшого» изъяна как – душевная проституция. Надеемся, что простая аналогия с тем, что практически в любое время, практически любому человеку в сознание можно всунуть и вынуть что угодно, позволит осознать всю тяжесть последствий», - описывает, по своей сути, животных, в разной степени поддающихся дрессировке. Сильная аналогия, передающая суть явления, не так ли? Так в чѐм же заключается эволюция, а точнее, революция человеческого сознания, которой мы так гордимся, противопоставляя свой интеллект и язык со всеми их достижениями животному и растительному миру, окружающему нас? В том, что человек перевѐл звериные привычки на свой язык и стал на его основе строить отношения с себе подобными? Велик ли прорыв?

Чтобы быть честными с самими собой, нам нужно взглянуть на жизнь первобытного человека, едва оформившегося и ещѐ с большим трудом отличаемого от животного. И сейчас, я предлагаю направить ваше внимание не на достижения первобытного человека в форме огня, палок-копалок, топоров, а на нечто другое, а именно – на его отношение к внешнему миру. Вам не составит труда понять то, что весь окружающий его мир был для него только одним – постоянной и реальной угрозой жизни. Появившиеся зачатки интеллекта, который является действительно первым средством, орудием труда, были направлены не на самосознание и прочие явления, ставшие доступными для понимая большинством населения планеты совсем недавно, а на обслуживание инстинкта самосохранения, решение вопросов выживания.

Но даже это не самое главное в рамках вопросов этой книги, как важно то, как складывалось его поведение по отношению к тому, что было сильнее его и слабее его. Всѐ, что было больше и сильнее – по возможности избегалось или подавлялось толпой, всѐ, что было слабее – уничтожалось без раздумий, поскольку через некоторое время могло стать реальной угрозой жизни или использовалось как только возможно. Эти несколько сотен или тысяч поколений полуживотных, наших предков не могли вести себя иначе какое-то время, поскольку это был вопрос выживания. У них не было выбора.

Животный страх смерти и инстинкт продолжения рода, ничем не отличающийся от тех, что испытывают животные, всегда способствовал тому, чтобы проводить обучение. Но суть этой формулы была проста и жестока – «не обучился – умер», которая, если вы немного подумаете, есть ничто иное, как начало эволюции формулы дикарей – в формулу взрослых - «непослушание-смерть». В их сути нет абсоютно никакой разницы.

Кажущиеся различия между ними объясняются тем, что первобытному подрастающему человеку или детѐнышу животного и в голову не могла прийти мысль о возможности такого явления как «непослушание» и тем, что их гибель была возможна только от необученности вследствие инвалидности или гибели родителей. Понимаете? У них не было интеллекта в том виде, каким обладает человек, что и стало их «спасением» от тех бедствий, которые человечество-формула создало для себя своими собственными поступками. Они не могли жить так, как хотели, поскольку жили лишь так, как могли им позволить обстоятельства, собственные инстинкты и возможности, предоставленные фактом рождения (у льва – одни возможности, у дождевого червя – другие). А весь процесс оценивания был таким же примитивным, как и сама формула, сводясь к двум вариантам – «спрятаться» или «убить» (в прямом и переносном смысле) после оценки угрозы объекта.

За всѐ время существования его в животном состоянии и 2,5 млн. лет эволюции – мы, изменив вокруг себя всѐ практически до не узнаваемости, по своей сути, определяющей наши взаимоотношения между собой и природой – остались животными, и за такой колоссальный промежуток времени не изменились ни на йоту. Все без исключения достижения человечества и в настоящее время и всю его историю служили лишь укрытием, маской, которую мы называем цивилизацией, под которой прячем гниющее болото из постоянно мутирующих следствий лишь одной формулы. Всѐ, чего добилось человечество в абсолютном своѐм большинстве – это быть умными и сильными животными. И в настоящее время и в прошлое – всегда были люди, которые поддерживали это явления бессознательно – это как каждый из нас, как и те, кто думает, что отличается от животных, сознательно поддерживая такой порядок – и эти люди не всегда находятся в кругах элиты, поскольку многие из них достаточно умны, чтобы не совершать таких глупых ошибок.

В этом застоявшемся процессе, трагедия которого поражает воображение масштабностью своих последствий, есть некая злая ирония. Это можно было бы даже назвать смешным, если бы следствия не были столь печальными.

Дело в том, что в процессе обучения, как в наше время, так и в то, когда появилось первое человекоподобное существо, постоянно ускользает из круга внимания фундаментальный принцип этого процесса – актуальность. В то время, когда под влиянием внешних условий уже была сформирована формула, единственно актуальной темой получеловека была борьба с внешним миром – дикими зверями и другими племенами, с условиями непогоды и последствиями катаклизмов. Но пришло время, когда зверей, прямо угрожающих вырождению человечества уже не осталось, а если и остались, то не представляют серьѐзной угрозы по причине наличия у человека-формулы эффективных средств их уничтожения. Наши предки, бросившиеся как голодные и обезумевшие, загнанные природой в угол, животные, на развитие интеллекта, силу которого они бессознательно почувствовали в первых битвах со зверьѐм, пропустили один момент – они увлеклись, и не обратили внимание на то, что угроза уже давно миновала и своѐ мышление пора менять, осознав формулу. Но этого не произошло, ни тогда, ни сейчас. Формула просто стала привычкой, которая лишь меняла свои формы, нисколько не изменившись в своей сути.

Эта забывчивость и невнимательность к самим себе до сих пор обходится человечеству непрекращающейся ни на секунду кровавой резнѐй в масштабах планеты, катастрофами, катаклизмами, болезнями, абортами, самоубийствами. Подумать только – забытая ещѐ полуобезьяной по уровню своего сознания, но уже строящей жилища, одна единственная привычка скосила несколько десятков миллиардов человек и не собирается останавливаться! Лучше бы наши предки забыли чистить зубы, и мы все жили бы в совершенно другом мире и, естественно, лучшем, поскольку зубы мы научились делать порой не хуже тех, что имеем от природы.

А ведь мы продолжаем упрямо жить по этой формуле и воспитывать своих детей точно так же, как воспитывали нас. И пока вы читали предыдущее предложение – сотни человек уже погибли от неѐ, тысячи легли в больницу, сотни услышали смертельный диагноз, сотни уже никогда не смогут вести полноценную жизнь. А мы продолжаем жить и радоваться, делая вид, что ничего подобного не происходит. Мы что – идиоты? Безусловно, да, если будем продолжать свою жизнь в этом же направлении.

До этого момента и начиная с него, мы можем считать своѐ доверие преданным теми, комы мы вынуждены были доверять в силу своей зависимости. Родителями, близкими, друзьями? Это далеко не весь перечень. Почему и что с этим делать дальше, рассмотрим в следующих главах, сейчас же нужно разобраться в ещѐ более запутанном моменте. Нет. Запутанность его не в сложности явления, поскольку оно просто в своей сути, а в том, что человек, воспитанный в рамках формулы «непослушание-боль», «непослушание-смерть» с самого начала своей жизни уже раздѐлен и мыслит двумя категориями, деля весь мир на то, что хорошо и то, что плохо – усложняя всѐ своими руками.

Читая эту книгу вплоть до настоящего момента, вы, наверняка испытывали не раз чувство негатива, которое так и просило вас о том, чтобы всѐ это было опровергнуто, автор опозорен, и вы со спокойным сердцем избавились от книги. Ведь всѐ видится в мрачном свете и жизнь вообще теряет всякий смысл после осознания того, что не было не только эволюции как таковой, но и Человека как такового – нет. В этой главе ваше сознание, находящееся под контролем формулы в абсолютном своѐм большинстве получит ещѐ один удар, а пока обратимся к тому, что сейчас ищет каждый из нас.

Действительно и несомненно – человек способен на искренние и неподдельные чувства любви, доброты, заботы, сострадания, дружбы, уважения и т.д. И сразу встаѐт вопрос: «Как это возможно?». И этот вопрос действительно имеет значение, поскольку механизм оценивания, растущий и укрепляющийся в процессе вхождения ребѐнка в общество и взрослого, живущего в обществе, должен был ещѐ в зародыше уничтожить всякую возможность таких чувств. Но этого не произошло.

Чтобы понять возможность этого, нам нужно вернуться в начало, а именно к тому моменту, когда доверие ребѐнка к родителям пошатнулось впервые, т.е. гл.I, стр.20, аб.4: «В тот момент, когда впервые рвѐтся нить доверия между ребѐнком и родителями, начинает появляться стена, разделяющая их, но ребѐнок, его жизнь, физическое выживание по-прежнему зависит от родителей. Он по-прежнему в их власти – полной и безраздельной, какими бы формулировками это явление не прикрывалось. Это ведѐт лишь к тому, что сознание ребѐнка буквально разрывается проступком родителей на две неравные части и он вынужден (даже не понимая этого слова) признать критерием ценности своей жизни отношение родителей к его поведению!». Эта стена, как еѐ не назови, как и любая граница, черта, линия – всегда разделяет что-то, отделяет одно от другого. Именно в этот момент, длящийся несколько мгновений – ребѐнок оставляет за этой чертой что-то для себя одного, клочок сознания, который он начинает выращивать сам, который не поддается воспитанию, который существует вне формулы. Исключительно благодаря этому поступку мы ещѐ способны на Человеческие чувства и творчество, направленное на продолжение и процветание жизни.

Облегчение, которое вы испытали, лелея надежду о том, что всѐ не так уж плохо, не имеет под собой никакого основания, кроме иллюзии в форме надежды. В этом и заключается ужас и предательство этого явления, которые не стоит особого труда осознать, если каждый из вас сейчас вспомнит, какое незабываемое впечатление, какие сильные эмоции и глубокие чувства пробуждают в нас Человеческие поступки родных, людей которых мы практически не знаем и тех, кого мы вообще не могли знать, и которые, чаще всего, проявляются в форме бескорыстной помощи в трудную минуту.

Дело именно в этом – в силе и продолжительности действия эмоций, вызванных чувствами, источником которых может быть только уцелевший клочок сознания, в то время как абсолютно большая часть человеческого «Я» смещена, перенесена во внешние оценки и не вызывает ничего, кроме напряжения. Эти эмоции настолько ценны и значимы для человека, что их сила перекрывает любые отрицательные эмоции, оставляя после себя ещѐ на протяжении некоторого времени след, своеобразный запас, нечто вроде повязки на глазах, благодаря которой многие отрицательные эмоции, могущие вывести нас из себя, становятся не только терпимыми, но и, порой, кажутся вовсе нас не касающимися.

Дойдя до понимания такого эффекта умом, чутьѐм или просто бессознательным повторением одного и того же чувства, которое невозможно не заметить из-за длительного жизненного опыта, сознание человека-формулы направляет его мысли не только на поиски методов и способов возрастания частоты и силы этих эмоций, но и возможностей для укрепления их стабильности, постоянства, надѐжности. Так человек-формула начинает искать любви, дружбы, отношений, просто от того, что ему их не хватает. Из-за чего он выступает в роли просящего, которая приводит к появлению такого явления как привязанность – опаснейшего и омерзительного по своим последствиям явления, разрушающего межличностные отношения в самой своей основе. Те, кому в силу различных обстоятельств удалось сохранить большую часть своего «Я» не ищет любви, поскольку способен ей делиться из-за избытка этого чувства. Таких людей немало и они ничем не отличаются от каждого из нас внешними атрибутами или положением, поскольку любовь не делает человека более приспособляемым или конкурентоспособным – эти понятия не могут прижиться с ней. Именно по этой причине человек-формула не способен на любовь в своей основе – он может лишь притворяться какое-то время, что любит, а потом эта кажущаяся любовью маска просто станет привычкой, основанной на привязанности.

Вы можете не соглашаться, можете не верить в это, но это обстоит действительно так – Люди, способные любить, не в силах жить долго в таких условиях, которые бессознательно создаются людьми-формулами для обслуживания неосознанных звериных привычек. Человек, говорящий о красивой любви и конкурирующий с другими – не лжец, конечно. Поскольку он действительно думает, что любит. Но любовь не может быть частичной – это явление, которым может быть пропитан каждый поступок в отношении каждого человека. Она не может быть разделена между теми, кого мы любим и теми, с кем конкурируем и любить не можем. Такая половинчатая любовь похожа на красавицу с уродливыми ногами, или с красивыми ногами, но пивным животом и кривыми зубами и т.д. – она уродлива, ущербна и неполноценна как и люди, говорящие о своей любви и уважении к другим – улыбаясь и смеясь, и в то же время конкуренцией отнимая у них и их детей возможности жить по-человечески. Лицемерие стало чертой, всегда отражающей приспособление и конкурентоспособность – привычкой, которой мы совершенно перестали предавать какое-либо значение, удивляясь ему только тогда, когда оно приобретает черты чего-то «из ряда вон выходящего».

Именно благодаря этому, для абсолютного большинства населения планеты, этот покалеченный, ничтожно маленький, но всѐ же уцелевший клочок сознания, островок действительного свободного «Я» - становится оправданием всего того ужаса и преступлений, которые творят эти люди.

Но как это происходит? И вообще о чѐм это мы? И снова, в который раз, чтобы найти ответ на вопрос, нам необходимо вернуться в начало. И вновь нам нужно вспомнить тот момент, когда доверие между родителями и ребѐнком пошатнулось. Возникшее разделение, перенос оценок на родителей, а потом, путѐм простейшего зеркального отражения и повторения – перенос оценок на других людей и остальной мир, приводит к простому и естественному следствию: пониманию или(и) ощущению того, что весь остальной мир и люди, населяющие его, как и родители, могут быть источником боли. Так человек-формула обрекает себя на существование в состоянии постоянной угрозы.

Жизнь в ожидании боли намертво приковывает внимание к тому, что происходит во вне, ведь там огромнейшая часть человеческого «Я», забранная по незнанию родителями в момент, когда наша жизнь полностью была в их руках. Согласитесь, что, прочитав эти строки, не сразу удается понять, говорим мы о человеке, живущем в настоящее время или о дикаре, который во все глаза наблюдает за тем, что происходит вне его пещеры. Как видите, ничего не изменилось – это один и тот же «человек».

Мы специально выделили этот момент отдельным абзацем, чтобы каждый смог понять то, о чѐм пойдет речь ниже.

Итак, с одной стороны мы имеем клочок покалеченного, но сохраненного от влияния формулы, сознания, существование которого с неопределенной частотой и периодичностью порождает эмоции такой силы, которая способна затмить всѐ, а с другой стороны – ощущение постоянной угрозы. И любое существо, обладающее хоть каким-нибудь разумом и способностью мыслить – будет оберегать этот клочок сознания всеми доступными ему средствами и силами. «Но разве это не прекрасно?» - спросят некоторые. Нет. При существовании в неосознанном виде формулы, контролирующей абсолютно большую часть мышления человека, это явление омерзительно и тошнотворно. Почему? Потому что человек-формула, пытаясь сохранить этот уцелевший клочок сознания пытается стабилизировать окружающую его обстановку. Иными словами, он пытается поймать и удержать баланс между оцениванием себя другими и оценками, которые он может выставлять другим. В одной из глав мы вернѐмся к этому и вы увидите, какое отвратительное явление создаѐтся благодаря этому.

А пока отметим только то, что это невозможно в рамках формулы, поскольку она сама исключает то, к чему побуждает. Гениально, не так ли? Вы ещѐ не раз убедитесь в гениальности этого неосознанного механизма. Невозможно это потому, что вокруг этого человека-формулы живут точно такие же люди-формулы, каждый из которых не прочь занять место получше. И на земле не было и нет ни одного взрослого человека, который бы этого не понимал.

Эти два абзаца в сознании взрослого человека-формулы бессознательно вызывают ломку, меняющую его мышление с такой силой, что однажды он просыпается «другим человеком». Объясняется всѐ тем, что лишь на уровне смутных или вполне реальных ощущений, а может и понимания, человек-формула не может не прийти к тому выводу, к которому уже приходили тысячи поколений, существовавших до него: «Любовью сыт не будешь». Это коротенькое заключение приводит его к мыслям о том, что чувства, какими бы искренними они не были – не имеют ценности, когда ты не можешь обеспечить другого человека материально, предоставляя ему хотя бы некое подобие человеческих условий жизни или в какой-либо степени продемонстрировать значимость и надежность своего социального и других статусов, столь желаемых другими людьми-формулами. Понимаете? Выходя из бессознательной формулы подобные мысли дают глубокую установку на то, что чувства не имеют ценности, пока не получают своего выражения в чѐм-то материализовавшемся, и чем ценнее эти материальные предметы, чем надежнее и стабильнее они в части сохранения комфорта существования, тем яснее становится «реальность» любви, еѐ доказанность.

А чем обеспечивается эта материальность? Еѐ количество и качество? Исключительно возможностями, которые открываются при переходе на ступеньку выше в иерархии различного рода, на которую претендентов во все времена было немыслимое множество и стабильностью, комфортное состояние которой всегда была и остаѐтся под постоянной угрозой.

И с этого момента человек-формула видит, что в любую минуту он может потерять любовь, дружбу, уважение, которые дают ему столь колоссальные эмоции, с которыми ничто не может сравниться. И всѐ лишь от того, что кто-либо из других людей-формул может оказаться чуть более конкурентоспособным, приспособленным, послушным относительно порядка и заведѐнных правил, проворным, хитрым и т.д., в результате чего придѐт на его место или займѐт место выше. понимание этого порождает бессознательный страх потери такой силы, с которой в определенных обстоятельствах может быть сравним только страх смерти, стоящей у порога.

Вот здесь-то у многих приоткрываются глаза на то, о чѐм мы говорили ранее, в гл.III, стр.47, аб.2: «Она лишь приносит постоянное напряжение, которое усиливает оценивание, которое усиливает послушание, которое усиливает страх, который вновь усиливает конкуренцию и т.д. – вновь тот же самый и ничем не отличающийся замкнутый круг», - напряжение лишь растѐт и подталкивает, вынуждает человека-формулу принимать ещѐ большее послушание, сужая его круг внимания так, что он крайне редко выходит за пределы семьи или самого себя – он перестраховывается, снижая число объектов, потеря которых может привести его к немыслимым и длительным переживаниям. Это приводит не только к отсутствию интереса к тому, что происходит с другими, но и к казалось бы, совершенно противоположному явлению – собиранию людей в группы, кланы, организации – стаи, суть которых лишь в отражении сути поговорки о том, что «человек человеку-враг» и понимания потенциала толпы в борьбе с себе подобными. Страх выпасть из этих группировок и понимание того, что переход из одной в другую ничем не отличается по своей сути – заставляет человека бояться и искусно прятать это явление.

Я абсолютно уверен в том, что каждый и вас, хотя бы раз в жизни бросал, пусть и бессознательно, вызов системе в самых разных его формах – не соглашаясь лизоблюдствовать перед начальством и терпеть его отношение как к скоту и расходному материалу, проявляя несогласие с оценками и форменное издевательство учителей, конфликтуя с другими группировками, сопротивляясь мнению родителей, категорическое несоглашаясь с лучшими друзьями в каких-либо взглядах на происходящее и т.д.

И естественно, система не оставляла без внимания такое поведение. Взять хотя бы «рекомендацию» начальства написать заявление об увольнении «по собственному желанию» за то, что сотрудник потребовал человеческого к нему обращения во всех его проявлениях, и «советам» которого мы начинаем сопротивляться открыто, высказывая хотя бы недовольство. Но что мы слышим от тех, кто работает с нами рядом, кого мы называли друзьями всѐ это время? «Ты, конечно, прав, но я не могу пойти с тобой, потому что у меня семья» и т.д. и т.п. А разве у человека, который решился поднять голову, нет семьи? Или он научился питаться святым духом? Или он не отдает себе отчѐт, что после такого будет только хуже? Неужели кто-то считает, что он может жить без денег и работы?

Наше сознание столько раз сталкивается с этим явлением, что перестаѐт вести им счѐт, видя, как один Человек пытается отстоять своѐ достоинство, а толпа людей-формул, трусливо поглядывая, просто стоит, наблюдает и при этом комментирует, продолжая делать то, что ему говорит человек-формула, стоящий выше по иерархии. Понимаете? Эта толпа полулюдей просто стоит и смотрит, даже лицемерно улыбается и восхищается вами, но когда ваша борьба закончится – придѐт конец и их вниманию к вашей персоне. Они лишь просто получает ещѐ один факт того, что не стоит поднимать голову и того, что нужно благодарить судьбу, Бога и начальство за то, что им дают. И так было всегда, на протяжении всего времени существования человека как вида.

Если вы просто увеличите масштаб этого явления и возьмѐтесь за историю, то увидите абсолютно аналогичную картину, а именно – толпу, придерживающуюся нейтралитета, сохраняющую статус-кво, проводящую политику невмешательства и прячущую своѐ раболепие за другими, не менее красивыми словами. Стоит чуть огрубить приведѐнную аналогию, то вы увидите перед собой лишь стадо, терпеливо и послушно наблюдающее за тем, какая из двух сторон окажется сильнее и станет их новым хозяином, ведущим их на мясопереработку. Удивительно, не так ли? Какое бесчисленное многообразие форм на деле оказывается отвратительным однообразием одного и того же.

На основе таких примеров, которых сотни и тысячи, можно написать отдельную книгу, величиной с энциклопедию. Но если они вызывают такое омерзение, неужели существует ещѐ что-то более мерзкое? Да, но его сложно заметить и проследить, поймать, поскольку это что-то относится к внутреннему миру человека-формулы и проявляется только в моменты колоссального нервного напряжения, переросшего в конфликт различной степени тяжести: от словесной перепалки до драки, от неумышленного убийства до объявления войны.

Заключается оно в том, что страх потери того, что человек-формула считает необходимым проявлением любви, дружбы и т.д. – т.е. доказанности, воплощения в материальной стороне дела «большой любви», «крепкой дружбы», «безграничного уважения» и т.д. и т.п., принимая его за страх потери самого уцелевшего клочка сознания – это настолько мощная негативная эмоция, насколько вообще способно представить себе ваше воображение и нервная система. И тут появляется препятствие – ведь такое напряжение невозможно «слить» путѐм обычного оценивания, даже при наличии всех имеющихся способов сброса напряжения. Почему? Потому что все эти способы ничтожны в сравнении с тем, на что способна любовь, могущая задавить даже инстинкт самосохранения. Столкнувшись с этим неприятным фактом и желанием всѐ-таки стабилизировать эти чувства, человек формула вновь не ищет глубинные причины, а выворачивает всѐ наизнанку, превращая любовь – в удобное сосуществование и получение удовольствия, дружбу – во временное объединение перед опасностью или неизвестностью, милосердие – в благотворительность и т.д.

Но природа формулы и уцелевшего клочка сознания, о которой мы поговорим ещѐ не раз на страницах этой книги, идут в разрез с пониманием жизни человеком-формулой. И одно из таких следствий проявляется в том, что он может обманывать кого угодно, даже себя самого, но ему никуда не деться от контроля формулы, которую он не осознаѐт. О чѐм идет речь? О том, что спустя некоторое время, даже самый глупый человек-формула начинает почти физически ощущать то, что эмоции, бессознательно вывернутые им наизнанку уже не обладают такой силой и качеством, какими обладали раньше.

Но по-другому быть и не может. Что ожидал получить человек-формула, поставив на службу животной привычке, передаваемой из поколения в поколение, сознание, которое живѐт совершенно иными категориями, любя всѐ окружающее? Этому едва уцелевшему из-за неосознанного предательства родителями клочку сознания тесно в мире, выстроенном для существования недолюдей. Пытаясь провести аналогию, приближающую к пониманию сути сказанного, вспомните, к чему привела попытка людей овладеть, подчинить себе энергию, равную энергии Солнца? Мы получили ядерный реактор, смердящий своей радиацией и грозящий своими отбросами уничтожением всего живого, приводящего к мутациям и новым болезням.

Вот что случается, когда энергию, способную жить только в свободе, человек-формула из жалких желаний наживы, славы, собственного комфорта и т.д., пытается втиснуть в свой жалкий и тесный мирок лишь для того, чтобы снимать его использованием своѐ напряжение. Именно продолжая ход подобных рассуждений, человек-формула практически неосознанно приходит к пониманию того, что окружающие его люди-формулы, могут быть средствами для получения этих эмоций, т.е. всего лишь навсего расходным материалом. Конечно, человек-формула не получает этих эмоций в том же чистом виде, котором он получал их от собственного уцелевшего клочка сознания до тех пор, пока не решил его использовать как расходный материал. Вместо этого он получает суррогат, который формула заставляет подконтрольное ей мышление выдавать его за настоящие чувства.

Говоря о стремлении человека-формулы к стабильности и следствий этого стремления, мы упомянули о существовании чего-то более мерзкого и глубокого, нежели нейтралитет толпы в гл. IV, стр.67, аб.2: «Но если они вызывают такое омерзение, неужели существует ещѐ что-то более мерзкое? Да, но его сложно заметить и проследить, поймать, поскольку это что-то относится к внутреннему миру человека-формулы и проявляется только в моменты колоссального нервного напряжения, переросшего в конфликт различной степени тяжести: от словесной перепалки до драки, от неумышленного убийства до объявления войны». Но что это? В чѐм и как это что-то проявляется?

Сложность обнаружения этого «чего-то» объясняется тем, что проявление это может быть как прямым, так и косвенным, что зависит от того, насколько ваш собеседник владеет собой и приѐмами манипуляций, чтобы не выдать своего гнилого нутра. Но чаще всего мы сталкиваемся с тем, что это происходит практически спонтанно и выясняются такие вещи довольно быстро в ситуациях, которые случаются не часто и, попадаяв которые, мы обращаем своѐ внимание на совершенно другие вещи. О чем это мы? Просто обратите внимание на то, что как только в напряженном или подчеркнуто сдержанном разговоре послышались слова или намѐки на то, что вы кому-то что-то должны или чем-то обязаны, знайте, перед вами человек-формула, который уже не гнушается смотреть на вас как на расходный материал в первую очередь и лишь потом, как на личность. В его глазах только вероятность возможности использования вас как средства – важнейший и, порой, единственный признак вашей ценности.

Вы просто понаблюдайте за собой, сведите все части воедино и каждый из вас поймет, что привычка считать кого-либо должным или обязанным – неотрывное следствие жизни в рамках формулы и порядка вне зависимости от того, осознана они или нет. А теперь оглянитесь вокруг – вы во всѐм, всегда и всюду кому-то и что-то должны: должны хорошо себя вести, должны служить, должны хорошо и усердно трудиться, должны хорошо учиться, должны считаться с мнением тех и этих, должны уважать того и этого, должны быть благодарны за то и за это, должны быть умнее, чем те и эти. Должны, должны, должны и не только вы, но и абсолютное большинство из вас прямо или косвенно считает, что ему должны: настоящий мужчина должен то-то и то-то, достойный сын то-то и то-то, работник то-то и то-то. Вы из этого же числа людей. Даже собираясь умереть вы, как и всякий другой, должны заранее позаботиться об этом.

И всѐ это становится возможным, когда по незнанию одних только родителей, человек-формула оказался преданным ими, и теперь, просто копируя это поведение путѐм переноса, предавая других, он предал и самого себя. Человек-формула просто повторяет переданный ему опыт оценивания и оценок, подтвержденный и собственным жизненным опытом, постепенно проецируя его не только на окружающих, но и на самого себя. Однажды использовав свои Человеческие чувства в качестве средства, обслуживающего свои же неосознанные звериные привычки, человек-формула приходит к вполне естественному выводу о том, что он может точно таким же образом использовать всех людей-формул его окружающих – но каждого по-своему.

На этом месте нам следует сделать остановку, чтобы вывести второе заключение о сути человеческого «Я». Напомним, что суть первого заключения, изложенного в гл.I, стр.3, аб.3: «Первое заключение: вся формула, прививаемая родителями, живущими полусознательной и бессознательной жизнью, предельно проста, но так и не осознаваема большинством из них: «Послушание – похвала и вознаграждение, ослушание – боль и страдания». Такая формулировка яснее доносит мысль, нежели всем известная еѐ вариация в виде «кнута и пряника», в которой Слово «боль» было мудро убрано», - заключается в том, что за 2,5 млн. лет эволюции, получеловек, упустив из виду ушедшую необходимость в агрессии, бессознательно перенѐс еѐ на всѐ, его окружающее и с тех пор формула «непослушание-боль» (а потом и «непослушание-смерть», «непослушание-умирание») не претерпела в своей сути никаких изменений, меняя лишь формы. А интеллект и прогресс, поражающие человека-формулу обилием новых форм, обслуживают лишь формулу. Запомним это.

А теперь сосредоточимся на формулировке второго заключения. Для этого мы вспомним вывод из гл.IV, стр. 53, аб.4, ч.1: «Получается, что послушание и приспособление – это две стороны одной и той же формулы. Послушание – это внутренняя характеристика, а приспособляемость – это лишь еѐ проявление в отношении к другим людям-формулам и системе взаимоотношений между ними» и там же «И что же в этом плохого?». Ничего, просто это приводит к развитию такого «небольшого» изъяна как – душевная проституция. Надеемся, что простая аналогия с тем, что практически в любое время, практически любому человеку в сознание можно всунуть и вынуть что угодно, позволит осознать всю тяжесть последствий», - стоит только прочесть эти строчки чуть внимательнее и обратить внимание на то, что они являются исходящими из формулы, как не будет трудно догадаться о том, что приспособление, как внешняя сторона процесса оценивания, лишь усиливает его и способствует росту страха.

Сейчас мы практически ещѐ раз пройдемся по тому, что уже рассмотрели, но чуть другими словами: по мере взросления человек-формула бессознательно ощущает или начинает смутно осознавать, что обладает чем-то, резко отличающимся от того, во что его с самого детства пытаются втолкнуть, в чѐм он живѐт и поддерживает уже будучи взрослым. И то, что это что-то даѐт несоизмеримо большие и чистые эмоции, чем все вместе взятые методы, способы и средства оценивания. Но, не осознавая существующей формулы, ставшей реальностью задолго до появления человека уже на уровне инстинктов среди животных, которая укрепляется, растѐт, эволюционирует каждый день – он в припадке бессознательного страха ищет способы удовлетворения, но ни в коем случае не счастья и человеческой жизни в изобилии возможностей.

Мы уже видели, что однажды это случается в жизни каждого человека-формулы и с разными последствиями, когда, используя в качестве средства ценнейшие эмоции и чувства он теряет вкус к ним и обращает внимание на других людей, видя в них их источник и расходный материал, средство их получения.

Выходит, что вся суть взаимоотношений между людьми-формулами, в какой бы степени она не проявлялась – есть лишь постоянный поиск способов и методов использования себе подобных в качестве средства для достижения личных целей и получения эмоций, которые когда-то человек-формула закопал глубоко в яму с мусором бессознательного своими собственными усилиями. В одной из заключительных глав мы покажем, насколько чудовищно влияет это следствие на людей-формул. Взглянув же на это следствие впервые, можно поторопиться и сделать поспешный вывод о том, что всѐ, созданное в рамках формулы, служит и используется в качестве очередного средства для использования людей.

Поэтому необходимы дополнительные пояснения и точная формулировка. Понимаете, все средства, созданные человеком-формулой, все открытия, им произведѐнные в абсолютном своѐм большинстве появились и появляются в рамках формулы – поскольку у человека-формулы, сколь бы сознательным он ни был, нет выбора в том, делать что-то или нет в своей основе, он просто вынужден делать что-либо, оправдывающее его существование. В противном случае он станет просто не нужным, лишним, неинтересным, бесполезным в глазах толпы, народа, граждан и т.д., рискуя умирать медленно и мучительно или же быстро – кому как повезѐт. Но как бы вы ни старались, как бы не напрягали воображение, вы очень скоро поймѐте, что далеко не все средства и явления можно использовать как средства для использования людей в качестве расходного материала. Почему? Потому что эти средства, во-первых – должны обладать действительной значимостью, а во-вторых – действительной редкостью. Много ли таких средств вы можете перечислить? Их никогда не будет много в рамках формулы. Это нам ещѐ предстоит понять в следующих главах. А пока остановимся на фундаментальных.

И самым первым средством использования людей в качестве расходного материала была угроза лишения жизни. Согласитесь, это довольно весомый аргумент для подчинения, когда к вам действительно могли ворваться в дом и просто напросто зарезать за то, что вы поступили не так, как вам было сказано или сказали не то, что было велено. Но, как мы уже упоминали в гл.III, стр.40, аб.1, ч.1: «Не вдаваясь в подробности, укажем на то, что использование такого прямого и грубого метода наказания столь же часто и довольно быстро приводило к ломке государственных и общественных систем в форме революций, убийств и всевозможных видов насилия. Разумеется, люди-формулы, продолжающие воспитываться в рамках формулы всю свою жизнь, начали понимать, что удовольствие от такой формы оценивания может быть довольно скоротечным и закончиться смертью, часто, самой ужасной из характерных для своего времени», - такие отношения заканчивались довольно быстро и печально. И это было настоящей проблемой нескольких сотен или тысяч поколений людей-формул, в том числе и настоящего.

Принцип «око за око» довольно быстро расставлял всѐ на свои места, приводя к очередному витку насилия и раздора, что потребовало от людей-формул новых средств. И, конечно же, они их нашли. Но их мы рассмотрим в других главах, а пока коснѐмся фундаментального именно в рамках этой главы и второго заключения. Ведь теперь мы можем его сделать и рассмотреть подробнее. Второе заключение гласит: «Все без исключения средства, события и явления, обслуживающие взаимоотношения людей-формул, служат использованию другу друга в качестве расходных материалов для получения эмоций, возможностей и права продолжать жить, т.е. оставаться в системе, как минимум, сохраняя текущее положение в иерархии».

Пареллельно с закреплением формулы и второго заключения в бессознательном и подсознательном людей-формул, формируется, как кажется, вполне безобидное явление, называемое бартером (обменом), возникшее в результате разделения труда. Но возникло это разделение благодаря формуле и еѐ следствиям. Если говорить простым языком, то, по мере длительности существования формулы в неосознанном состоянии, т.е. в бессознательном, такое явление как недоверие людей друг к другу лишь постоянно росло – и по другому быть просто не могло, поскольку формула не допускает этого. Это просто не еѐ природа – позволить жить всем в абсолютном доверии друг к другу, что положило началу потребительского отношения к себе подобным и обмен был самым грубым проявлением таких взаимоотношений, суть которого довольно быстро стала понятной каждому.

И вместе с этим, едва оформившемуся человеку становилось всѐ понятнее то, что одному ему не выжить – непосильно одному пахать землю, ухаживать за стадом, работать по дому, воспитывать детей, охотиться и т.д. – в одно и то же время, успевая всюду и везде. Человеку-формуле вновь был жизненно необходим кто-то, от которого, довольно часто в самом прямом смысле зависила его жизнь в той же мере, как и от него – чья-то, и этот кто-то обретал над ним вполне конкретную власть, вновь подставляя человека-формулу в зависимое положение точно так же, как и он получал власть над кем-то, обрекая на зависимость от него кого-то другого. Вам ничего не напоминает эта ситуация? А ведь это полная аналогия с зависимостью ребѐнка от родителей, на которое его обрекает формула и еѐ следствия. Согласитесь, странно и уже немного жутковато видеть второй раз подтверждение того, что вся кажущаяся разница между явлениями, их мнимое разнообразие, в сути своей лишь бесчисленное однообразие одного и того же под разными масками и в разных масштабах. А ведь первый раз мы увидели совсем недавно в гл.IV, стр.66, аб.3: «Если вы просто увеличите масштаб этого явления и возьмѐтесь за историю, то увидите абсолютно аналогичную картину, а именно – толпу, придерживающуюся нейтралитета, сохраняющую статус-кво, проводящую политику невмешательства и прячущую своѐ раболепие за другими, не менее красивыми словами. Стоит чуть огрубить приведѐнную аналогию, то вы увидите перед собой лишь стадо, терпеливо и послушно наблюдающее за тем, какая из двух сторон окажется сильнее и станет их новым хозяином, ведущим на мясопереработку. Удивительно, не так ли? Какое бесчисленное многообразие форм на деле оказывается отвратительным однообразием одного и того же». Человеку-формуле никуда не деться от еѐ следствий, он живѐт в ней как рыба в океане и лишь переходит от одной зависимости к другой.

Итак, формула и зависимость, их эффекты в форме недоверия и подавленной злобы приводят человека-формулу к пониманию и вынужденному принятию того, что он должен чем-то заниматься, просто вынужден что-то предоставить другим, чтобы другие что-то предоставили ему – иначе другие просто заменять его другим соплеменником или вообще человеком-формулой из другого племени. И вот вы в третий раз видите, как под бесконечным разнообразием, скрывается бесчисленное однообразие: разве не это явление происходит и в наше время в любой стране мира, где люди-формулы в поисках дешевого и послушного труда рабов, нанимают их и привозят не только из других районов городов, регионов, но даже стран? Люди-формулы по-прежнему видят в друг друге средство, и чем оно дешевле обходится, чем меньше требует, чем меньше знает, чем меньше может себе позволить – тем оно (!) послушнее, тем оно благодарнее, тем меньше оно задаѐт вопросов, тем больше оно подвластно. И где эволюция, друзья? Где так восхваляемый прогресс? Где действительные перемены? Их нет и никогда не было. И человечество в абсолютном своѐм большинстве похоже на животное, ведомое на коротком поводке своих звериных привычек. Ведомое куда? На бойню. Потопталось на месте, покрутило колесо, дающее энергию и добро пожаловать на мясопереработку. И в заключительных главах, отталкиваясь от многочисленных выводов – мы вернѐмся к этому.

То, что происходит дальше, может показаться вам давно знакомым: люди-формулы, постоянно сталкиваясь с очередной зависимостью и использованию их как средства, отвечают тем же. Формула не позволяет идти другим путѐм и страх, возникающий от понимания того, как отразятся подобные предательства на человеке-формуле, разгоняет формулу, направляя все силы и интеллект на поиски средств для того, что получить эмоции, возможности и своих рабов, зависящих от него и над которыми он сможет проводить оценивание. С этого момента, во всевозможных проявлениях и формах появляется тогда ещѐ не осознанное и неоформленное в отдельное понятие такое явление как – спекуляция. Неурожай? И мы видим даже в самые древние времена желание людей-формул нажиться на этом, спекулируя на ценах зерном. Война? Спекуляция оружием. Насилие? Спекуляция средствами защиты и законами. Необходимо построить здание? Спекуляция трудом строителя и трудом вообще.

Понимаете? Вследствие второго заключения люди-формулы не переставая учились использовать внешние обстоятельства: войны, природные и техногенные катастрофы, неурожаи и т.д., а потом и внутренние обстоятельства: страх насилия, страх потери положения и т.д. Но для чего? Для того, чтобы без прямой угрозы лишения жизни использовать друг друга в качестве расходного материала, средства для достижения личных целей и удовлетворения желаний, сформированных древней, как планета, звериной привычкой, обретая эмоции, возможности и права жить, т.е. оставаться в системе. В пятый раз мы видим иллюзорность очередной ступени эволюции, снова мы видим лишь смену формы, вновь лживое многообразие, а на деле множественное одноообразие одного и того же – под которыми скрыто одна и та же, не меняющаяся по своей сути, неосознанная звериная привычка, лежащая в основе формулы воспитания, дошедшего и до нашего времени. А обмен, возникновение которого мы гордо называем прорывом, революцией, положившей начало торговле, по своей сути – следствие формулы, которая, будучи неосознанной, оставляет человеку право быть лишь двуногой прямоходящей скотиной, способной трудиться.

Подводя итоги этой главы, следует отметить, что возникновение спекуляции – это не прорыв, это даже не идея – это лишь следствие формулы, проявление которой было лишь вопросом времени и которое не могло не возникнуть. Тут же следует отметить и другое неприятное человеку-формуле явление, прямо следующее из однажды упомянутого нами обстоятельства в гл.IV, стр.50, аб.1: «Человек-формула просто повторяет переданный ему опыт оценивания и оценок, подтвержденный и собственным жизненным опытом, постепенно проецируя его не только на окружающих, но и на самого себя. Однажды использовав свои Человеческие чувства в качестве средства, обслуживающего свои же звериные привычки, человек-формула приходит к вполне естественному выводу о том, что может точно таким же образом использовать всех людей-формул его окружающих – но каждого, по-своему», - говоря другими словами, возможность спекуляции, являющаяся следствием формулы и проявившееся с помощью интеллекта, не могла задержаться в какой-то одной области сознания, распространившись повсеместно в области психики человека-формулы, став чем-то большим. Чем? Спекуляция стала качеством сознания человека-формулы. Разве это не так? Во все времена человек-формула только и делал, что пытался продать свой труд и его результаты по дороже, пользуясь обстоятельствами и ощущением собственной нужности, пытаясь торговаться даже с собственной совестью.

Рабство и спекуляция – всего лишь навсего формы насилия, еѐ эффекты из того же рода, что дым от обычного костра. Одна - грубая и прямая, но постоянно эволюционирующая, а другая оставляет спекулянта как бы «не при делах» – ведь это не он устроил неурожай или объявил войну, это ведь не он создает условия, в которых невозможно жить и т.д., а у него семья, кто накормит еѐ и его самого, когда всѐ вернѐтся на круги своя или обернѐтся так, что он останется без работы – вы? Нет. Но поняли ли вы суть заданного им вопроса? Эти две формы насилия носит в себе абсолютно каждый человек-формула, составляющий абсолютно большую часть населения планеты, каким бы «хорошим» человеком он ни был.

Человек-формула живѐт формулой и постоянно, со всѐ возрастающим напряжением ждѐт одного, что указано в гл.III, стр.45-46, аб.4-1-2: «И этот «новый» способ выхода напряжения через оценивание – понятие «шанса», т.е. удачи, везения. Суть которого состоит в допущении того, что когда-нибудь обстоятельства сложатся так, что человек-формула заменит одну степень умирания на другую, более комфортную, т.е. просто поднимется по иерархии. Омерзение этого явления для людей-формул заключается в том, что у них появляется надежда, и они уже живут «там», всеми силами хотят оказаться на другой ступени, более комфортной и сытой. И рост этого желания направляет все их мысли на поиск решений быстрого достижения своей «мечты». И люди-формулы, творящие систему и окружающий их порядок вещей, находят очередное «решение» в убеждении о том, что нужно просто усерднее трудиться, стараться и тогда, может быть, тебя заметят и жизнь изменится к лучшему.

Не получается? Значит, ты плохо старался, попробуй ещѐ, у тебя почти получилось! И тут-то механизм оценивания с его новым способом снятия напряжения и роста ожиданий и надежд споткнулся о неприятную деталь, которая может становиться доступной для понимания немногим людям лишь по мере взросления. Заключается она в том, что число комфортных мест в системе всегда было, есть и будет ограниченным, и никто не собирается отдавать их просто так, по доброте душевной», – он ждѐт шанса, возможности спекуляции в любой форме и проявлении, и ищет, без конца ищет всѐ новые и новые пути и средства, чтобы использовать других, подчинить их, сделать их зависимыми от себя хоть на некоторое время.

Но как такое могло случиться? Как человек, пусть и воспитываемый по формуле, но всѐ-таки обладающий сознанием и способностью мыслить, допускает возможности подобного поведения (рабства, спекуляции и т.д. – насилия) в себе самом? Насколько глубоко лежит эта причина и в чѐм она? Как видите, наши рассуждения о спусковом механизме превратили его в колоссальную и весьма тонкую, гениально выстроенную конструкцию, которая насквозь проходит огромное число взаимосвязанных друг с другом явлений, играя в одном - роль причины, в другом - роль следствия, в третьем - роль эффекта, в четвертым - роль свойства и т.д. И, по мере чтения книги, вы увидите, как подобную многоликую роль играет абсолютно каждое явление формулы и порядка, сопровождающее абсолютно большую часть мыслей, поступков, чувств, эмоций людей-формул, поражая ваше воображение, требующего колоссального разнообразия форм тем, что сводит всѐ буквально к одной точке, подобной самой себе и из которой, путѐм многократного повторения в «различных» обстоятельствах, получаются совершенно «разные» явления.

Что же, на два вопроса мы уже ответили – обдумайте их ещѐ раз, а третий, касающийся глубины этой причины, рассмотрим в следующей главе.