Актуальность данной проблематики обуславливается частотой случаев реализации самоповреждающего поведения, а также склонностью психически здоровых людей прибегать к самоповреждениям и донозологическим характером случаев проявления этого феномена. Необходимость рассматривать данный тип поведения вызвана потребностью его депатологизации и обозначению системного подхода в его изучении, в противовес попыткам объяснить самоповреждающее поведение с какой-либо одной: биологической, социальной или любой другой точки зрения.

Современного человека крайне трудно отделить от его непосредственного окружения – родных, близких, друзей, социального окружения и трудового коллектива, и в целом от общества. Самоповреждающее поведение представляет собой результат динамического и комплексного взаимодействия биологических, психологических и социокультурных факторов. Удельный вес факторов может изменяться при различных видах самоповреждающего поведения, например, повреждения собственного тела в рамках религиозных и субкультурных практик детерминированы в значительной степени социальными предпосылками, однако, с течением времени, вклад психологических факторов может увеличиваться, закрепляя определённый паттерн поведения как привычку, в некоторых случаях, превращая её в зависимость, что приводит к усилению и биологической компоненты в поведении. В связи с этим возникает необходимость кросспарадигмального изучения данного феномена.

Биомедицинская модель многие десятилетия являлась гегемонической в зарубежной и отечественной психиатрии. Данное обстоятельство во многих аспектах не могло не затронуть дискурс клинической психологии. Сделав акцент на заболевании, сторонники биомедицинской модели фокусировали своё внимание на заболевании, оставив самого человека несколько в стороне, не учитывая контекст ситуации, в которой он пребывает и то, как он её переживает. В контексте биомедицинской модели практика самоповреждающего поведения трактовалась или как отдельное заболевание, например, синдром Мюнхгаузена (Asher, 1951) или как симптом дисморфомании или суицидального поведения. Однако благодаря развитию системного подхода в медицине и психологии, развилась концепция, способная преодолеть проблемы психологического, биологического и социального редукционизма и их взаимной сегрегации.

Биопсихосоциальный подход позволяет взглянуть на проблему самоповреждающего поведения не столько как на психическое расстройство, но как на феномен демонстрирующий особое динамическое единство биологических, психологических, культурных, общественных факторов, которые, постоянно взаимодействуя внутри и вовне человека, привели к формированию такой модели поведения. Опираясь на эту концепцию, можно рассматривать различия в реализации самоповреждающего поведения (которые включают продолжительность и частоту реализации данной поведенческой стратегии, а также тяжесть повреждений и их последствия для индивидуума) и объяснять их взаимоотношениями между биологическими изменениями, характером психологического состояния и социокультурной средой. Эти переменные конструируют особенность восприятия и реакцию человека на своё поведение, а также отношение к этому поведению окружающих людей.

Биологические факторы

Особенности физиологических процессов, протекающих у человека, напрямую влияют на реализацию человеком того или иного поведения, в т.ч. и самоповреждающего. Более того, поведенческая реакция не есть набор отдельных рефлекторных звеньев (Русалов, 1975), но комплексная программа, которая была описана ещё П.К. Анохиным в теории функциональных систем. Реализация самоповреждающего поведения направлена на удовлетворение определённых потребностей, с учётом воздействия окружающей среды и опирается на процессы памяти, благодаря которым определяются пути и способы достижения результата, который, однако, не будет в полном биологическом смысле слова «полезным и приспособительным». Тем не менее, результат в виде определённых травм, причинённых человеку самим собой, будет удовлетворять его потребностям на данном этапе его существования, именно поэтому он будет субъективно значимым и адаптивным. Вместе с этим во время реализации самоповреждающего поведения, происходят когнитивные интерпретаций и эмоциональная активация индивидуума относительно того, что он делает, которые могут непосредственно влиять на физиологические процессы, повышая возбудимость вегетативной нервной системы человека (Bandura, Taylor, Williams, Mefford, 1985), усиливая выработку опиодных пептидов (e.g. эндорфинов) (Bandura, O’Leary et al., 1987) и путем повышения напряжения мышечных волокон (Flor, Turk et al., 1985).

Психологические факторы

Способ эмоционального реагирования, уровень тревожности и агрессивности, индивидуальные копинг-стратегии и другие индивидуальные психологические особенности – всё это, так или иначе, детерминирует потребности человека и способ их удовлетворения в конкретных условиях его жизни. Акт самоповреждения, несомненно, является способом поведения, целью которого является удовлетворение потребности. Но какой? Однако относительно самоповреждений нет единой точки зрения на то, почему человек выбирает такой способ поведения. Зачастую значительное количество случаев самоповреждающего поведения рассматривается как результат желания избавиться от тяжелых чувств, когда физическая боль выступает средством разрядки, облегчения боли эмоциональной. Самоповреждающее поведение может быть также средством, позволяющим что-либо ощутить или почувствовать, даже если это ощущение будет не приятным или болезненным: людям с самоповреждающим поведением физическая боль позволяет облегчить чувства пустоты или нечувствительности, или даже временно избавится от них.

Социокультурные факторы

Факторы социума, в который включён человек, оставляют на нём след в виде языка, привычек, традиций и они также определяют варианты и модификации самоповреждающего поведения. Здесь важно отметить подход, предложенный Армандо Фавазза и Ричардом Розеталь, изучившие сотни случаев и разделившие самоповреждающее поведение на две категории: культурно-санкционированное самоповреждение и девиантное самоповреждение.

Фавазза также выделил две подкатегории культурно-санкционированного самоповреждения: ритуалы и практики. Под ритуалами следует понимать повторяемые определёнными социальными группами сеансы по нанесению самоповреждений, которые отражают традиции, символику и убеждения общества (например, самоистязания мечами во время церемонии Ашуры в исламской традиции). Практики – исторически возникшие и непостоянные действия по нанесению косметических повреждений тела, такие как: прокалывание ушей, носа, брови, языка, а также мужское обрезании и т.п. Девиантное же самоповреждение эквивалентно членовредительству.

В современном западном обществе за последнее время значительно изменилось отношение к пирсингу и татуировкам, так в конце XX века, они были неотъемлемыми атрибутами определённых субкультур, сейчас же они распространены повсеместно и уже не обозначают принадлежность к определённой социальной группе. Общество XXI века предлагает и постоянно расширяет диапазон допустимых форм самоповреждения, однако всё чаще человек может выбрать свой вариант, не боясь вызвать отторжение окружающих и быть приятым окружающими.

В целом, развитие биопсихосоциального подхода в медицине и психологии позволило гуманизировать многие модели поведения и сократить пропасть, разделявшую лиц с психическими особенностями и относительно здоровых людей. Люди, склонные к самоповреждающему поведению перестают быть носителями стигмы, как со стороны медицинского сообщества, так и со стороны социума. У них появляется всё больше возможностей быть интегрированными в культурную среду, которая, изменяясь благодаря им, позволяет каждому человеку нести в мир свою уникальную идентичность.

Литература

1. Asher, A. (1951). Munchausen’s syndrome. Lancet, 6650, 339-341.
2. Bandura, A. (1969). Principles of behavior modification. New York: Holt, Rinehart & Winston.
3. Bandura, A., O’Leary, A., Taylor, C.B., Gauthier, J., & Gossard, D. (1987). Perceived self-efficacy and pain control: Opioid and nonopioid mechanisms. Journal of Personality and Social Psychology, 63, 563-571.
4. Favazza, A.R. (1996), Bodies Under Siege, 2nd ed, Baltimore: Johns Hopkins Press.
5. Favazza, A.R., & Rosenthal, R.J. (1993), «Diagnostic issues in selfmutilation », Hospital and Community Psychiatry (American Psychiatric Association).
6. Flor, H., Turk, D.C., & Birbaumer, N. (1985). Assessment of stress-related psychophysiological responses in chronic pain patients. Journal of Consulting and Clinical Psychology, 35, 354-364.
7. Русалов В.М. Биологические основы индивидуально-психологических различий. М.: Наука, 1979. – 352с.
8. Судаков К.В. Функциональные системы. – Москва: «Издательство РАМН», 2011. – 320с.