Важнейшей психологической категорией, «открывающей дверь» в стихию переживаний является понятие «жизненный мир личности». В зарубежной, и отечественной философии, психологии и психопатологии существует достаточно развитая традиция теоретического исследования жизненного мира, появление и развитие которой означает для современной психологии изменение ее онтологических оснований, переход от «онтологии изолированного индивида» к «онтологии жизненного мира» [3, с.33].

Обращение современной философии и психологии к проблеме жизненного мира, к проблемам повседневного сознания не только заставляет нас переосмыслить принцип объективности, но и разрушает «монолитное представление об объективном мире», которое, казалось, уже раз и навсегда укоренилось в классической науке, прежде всего, конечно, в физике [6, с.38]. Так Ю. Хабермас замечает, что «исследуя жизненный мир (повседневный опыт), мы лишь конструируем принцип объективности, объективного подхода, формулируя его как «беспристрастное описание действительности», как некое освобождение от субъективности переживаний, носящих личностный характер» [6, с.39-40]. Он утверждает, что «в отличие от естественных наук, которые освобождаются от «субъективности» за счет опредмечивания мира, гуманитарные науки… могут это осуществить «лишь путем герменевтического удостоверения и углубляющей реконструкции опыта и практики обращения жизненного мира» [6, с.40].

Герменевтическая традиция в философии и психологии, рассматривает реконструкцию жизненных миров как одну из центральных задач. Каким бы ни был метод феноменологического анализа, его целью всегда является реконструкция внутреннего мира переживаний субъекта, поскольку у каждого человека свой способ переживания темпоральности, пространственности, причинности и материальности. При этом реконструкция внутреннего мира пациента для психопатологии, стоящей на феноменологических позициях, может быть целью сама по себе [13, с.227].

Жизненный мир не предстает перед нами как теория, а, напротив, мы находим себя в нем дотеоретически (Ю. Хабермас). Гуссерль говорит о «горизонте» жизненного мира и о его «приземленной» функции. Жизненным миром является соответственно не переходимый, а интуитивно сопровождающий (нас) горизонт опыта. Он – непредметный фон наших присутствующих переживаний, за который нельзя зайти; нашего персонального, вытекающего из исторической ситуации, телесно воплощенного и коммуникативно обобществленного повседневного существования [12, с.76-77].

О жизненном мире можно сказать то, что мы обычно говорим, характеризуя переживание: он есть порождение «внутренней работы сознания». В этом смысле человек «строит», «конструирует» свой жизненный мир. Крайне важно отметить, что понятие жизненного мира «противостоит фальсифицируемому знанию, которое доминирует в науках… В его основе лежит, как говорит Хабермас, «интуитивная достоверность», которая характерна для нас и в обыденной жизни» [12, с.111].

Наиболее четкое и развернутое определение понятия «жизненный мир» в психологии было дано Р. Мэем: «Мир – это структура значимых отношений, в которых существует человек и в создании которых он принимает участие. Таким образом, мир состоит из прошлых событий, которые влияют на мое существование, и всего многообразия воздействующих на меня детерминистических сил. Но это я делаю их такими, так или иначе относясь к ним, сознавая их, пронося с собой, создавая и формируя, встраивая их в каждую минуту своих отношений. Сознавать чей-либо мир означает в то же самое время, и создавать его» [7, с.166].

Как отмечают экзистенциальные аналитики, жизненный мир никогда не бывает чем-то статичным, чем-то таким, что просто «дано» человеку, к чему он «приспосабливается» или с чем борется, он – «динамическое образование», которое человек, пока он наделен сознанием, формирует, строит и конструирует. Он принципиально «открыт» не только в смысле вторжения в этот мир случайностей (как отмечал К. Левин), но и в смысле того, что он всегда есть «проект», созданный человеческими возможностя‑ ми и ориентированный в будущее.

В отечественной психологии разрабатывались близкие по смыслу понятия – «образ мира», «картина мира», прежде всего, в работах А.Н. Леонтьева в области психологии восприятия. Отмечая, что человек живет и действует в предметном мире, который является изначально четырёхмерным (трехмерное измерение и изменение времени), А.Н. Леонтьев вводит понятие о так называемом пятом измерении мира человека, понимая под ним некое смысловое поле или систему значений (в этом измерении объективная реальность открывается человеку), отмечая, что восприятие субъектом некоторого предмета не ограничивается восприятием его в пространстве и во времени. Воспринимая определенный объект, субъект воспринимает его в качестве категоризированного предмета [4].

Свойства осмысленности и категориальности следует понимать как характеристики сознательного образа мира, не имманентные самому образу. Эти характеристики «выражают объективность, раскрытую совокупной общественной практикой, идеализированной в системе значений, которые каждый отдельный индивид находит как «вне-его-существующее» – воспринимаемое, усваиваемое – и поэтому так же, как то, что входит в его образ мира» [4, с.6]. Значения несут в себе «мерность внутрисистемных связей объективного предметного мира», образуя, пятое квазиизмерение реальности» [4, с.6]. Свойства осмысленности, категориальности и есть характеристики сознательного образа мира. Они выражают объективность, «раскрытую совокупной общественной практикой, идеализированной в системе значений, которое каждый отдельный индивид находит как вне-его-существующее – воспринимаемое, усваиваемое – и поэтому так же, как то, что входит в его образ мира» [4, с.7].

Пятое квазиизмерение предметного мира – это мерность внутрисистемных связей. Это измерение, как отмечает А.Н. Леонтьев, не является чем-то субъективно приписываемым миру, а есть «переход через чувственность, за границы чувственности, через сенсорные модальности к амодальному миру» [4, с. 12]. Как считал А.Н. Леонтьев, углубление познания требует снятия модальностей и состоит в таком снятии, поэтому наука и не говорит языком модальностей. «В картину мира входят невидимые свойства пред‑ метов: а) амодальные, открываемые промышленностью, экспериментом, мышлением; б) «сверхчувственные» – функциональные свойства, качества, такие как «стоимость», которые в субстрате объекта не содержатся. Они то и представлены в значениях!» [4, с.12].

Таким образом, согласно А.Н. Леонтьеву восприятие есть средство построения образа реальности, более или менее адекватного последней: образ мира представляет собой некоторую модель, которая, будучи построена на основании субъективного опыта, в дальнейшем сама опосредует восприятие этого опыта. Картина мироустройства, которую выстраивает в своём сознании человек – индивидуальная или универсальная, – это всего лишь способ описания мира, способ, который возможно, во многом не только помогает, но и мешает человеку жить и действовать в мире, понимать его и себя [5]. При создании того или иного способа описания мира, человек проявляет себя; структурируя в своём сознании мир, он определённым образом структурирует и себя в этом мире – замечает, выделяет, размещает, определяет, утверждает. Известно, что со способом описания мира связан и способ деятельности в этом мире. Таким образом, от способа описания мира неотделимо самотворчество личности, её самовыражение, а от него напрямую зависит, насколько полно человеку удастся освоить и проявить своё сущностное начало [5].

С.Д.Смирнов, разрабатывая идеи А.Н. Леонтьева в области психологии восприятия, понимает образ мира как систему ожиданий относительно развития событий реальности, ожиданий, детерминирующих формирование перцептивных гипотез [9, с.24]. Для того, чтобы сформированная гипотеза детерминировала восприятие, ее объективная истинность не имеет существенного значения. Образ мира является ядерной структурой по отношению к картине мира – своему модальному оформлению [9, с.28; 10, с.61].

Полемизируя с изложенными выше программными положениями исследования образа и картины мира А.Н. Леонтьевым, отметим, что наше понимание мира вокруг нас (так называемого объективного мира) изоморфно, скорее, жизненному миру, чем наоборот, как считала классическая психология, анализируя формирование картины мира, «образа мира». «Мы конструируем картину объективного мира, будучи погруженными в обыденный мир, наполненный обыденными переживаниями и общением. Это напоминает платоновский образ пещеры, из которой человек «видит» мир, на самом деле лишь конструируя его с помощью мышления, речевых актов, текстов, действий, знаков, артефактов и пр. Иначе говоря, мы не можем избавиться от нашего обыденного опыта, вырваться из пространства заданной коммуникации, придающих характеристики окружающим нас предметам и явлениям, нашим словам и рассуждениям, нашим речам и мыслям. Понятие жизненного мира фиксирует факт нашего пребывания в этом мире». [6, с.17-18].

Огромный шаг в разработке проблемы образа и картины мира, сделал В.В. Петухов, введя понятие, которое является аналогом образа мира в контексте исследований мышления – «представление мира» [8]. В.В. Петухов проводит важное различение (последовательно проведенное в структурном, функциональном и генетическом планах) между «представлением мира» как некоторой структуры, опосредующей взаимодействие субъекта с реальностью (не всегда рефлексируемый опыт взаимодействия с ней) и представлением о мире, как совокупности знаний о реальности (осознаваемый опыт) [8, с.15].

«Представления мира» как структуры, опосредующие взаимодействие субъекта с реальностью, выступают как «фундаментальные опоры существования человека в качестве сознательного существа, отражающие его действительные связи с миром и не зависящие от рефлексии по их поводу» [8, с.15]. Представления о мире связаны с познанием мира как специальной целью, с построением того или иного сознательного представления о реальности [2, с.15]. Основным методом (возможностью) субъективного обнаружения фундаментальных опор существования человека, согласно В.В. Петухову, является интроспекция. При этом главная трудность состоит в том, эти опоры составляют фоновое условие психической жизни и, поэтому, обычно не рефлексируются субъектом, а потому их обнаружение субъектом происходит в виде специфических переживаний и чувств, характерной особенностью которых является их «беспредметность» (такие чувства не имеют четкой предметной отнесенности).

Шагом принципиально в сторону от «субъект-объектной» парадигмы классической психологии, являются в отечественной психологии работы Ф.Е. Василюка, сделавшего попытку заложить теоретические и методологические основы изучения жизненного мира в психологии, «сплавив» идеи А.Н. Леонтьева и Ф.В. Басина [1; 2], постулировавшего возможность сделать «переживание» предметом психологической науки.

Согласно Ф.Е. Василюку, жизненный мир личности может быть охарактеризован с точки зрения особенностей переживания субъектом обстоятельств, событий, происходящих в реальности и себя, своего места и роли в этих обстоятельствах. Ф.Е. Василюк, постулировал, что тип или способ переживаний соответствует определенному типу жизненного мира. «Жизненный мир» имеет внешний и внутренний аспекты, обозначенные соответственно как внешний и внутренний мир. Внешний мир может быть легким либо трудным. Внутренний – простым или сложным. Пересечение этих категорий и задает четыре возможных состояния, или типа «жизненного мира». Простота – сложность внутреннего мира определяются, по Ф.Е. Василюку, богатством и разнообразием деятельностей, в которых происходит удовлетворение потребностей субъекта. Легкость – трудность внешнего мира трактуется, исходя из предметного обеспечения соответствующих потребностей, то есть совокупности предметов (в широком смысле) которые могли бы побуждать и направлять деятельность субъекта.

Образ мира, таким образом, представляет собой целостную многоуровневую систему представлений человека о мире, других людях, о себе, своей деятельности, это система, которая преломляет через себя любое внешнее воздействие. Субъектом картины мира может быть как отдельный человек, так и разнообразные социальные общности (этнические, религиозные, профессиональные). Не смотря на то, что мир выступает как самоценный объект освоения, он не является очеловеченным, а мироориентированное измерение – объективным в полном смысле слова.

Индивид, как носитель образов мироустройства, выступает не сторонним наблюдателем, а активным деятелем, участником непрерывного процесса мироустройства, субъектом определенного отношения к миру. Каждый человек неизбежно воспринимает и познает мир через себя. Само название «картина» мира, с одной стороны подчеркивает насыщенность множеством отдельных компонентов и статичность, с другой – оно указывает на общую структурную целостность. Картина мира содержит динамику как потенциальную возможность, заключенную в композиции, т.е. во внутренней структуре. Для психологии картина мира (образ мира) традиционно предстает центрированной на «я», и её основу составляют события личной жизни, индивидуальная история деятельности.

Таким образом, можно постулировать, что в отечественной психологии происходил постепенный переход от программы исследования образа и картины мира к исследованию «жизненного мира», в соответствии со сменой гносеологических схем с «субъект-объектной» на «субъект-субъектную», а также в соответствии со смещением интереса с проблемы восприятия объективного мира (и мышления о нем) к проблеме исследования самого субъективного мира субъекта познавательной деятельности.

Основная проблема состоит в том, как мы должны понимать мир другого человека. «Этот мир нельзя понять ни как внешнее сочетание объектов, наблюдаемых нами со стороны (в таком случае мы никогда не сможем действительно понять его), ни с помощью чувственного отождествления (в этом случае наше понимание не принесет никакой пользы, так как мы не сможем сохранить реальность нашего собственного существования). Действительно трудная дилемма! Следовательно, требуется такой подход к миру, который вырежет «раковую опухоль» – традиционную субъектно-объектную дихотомию… человек и его мир – это единое структурное целое. Дефис в словосочетании бытие-в-мире выражает как раз эту мысль. Два полюса – я и мир – всегда диалектически связаны. «Я» подразумевает мир, а мир – «я». Нет одного без другого, первое можно понять только посредством второго, и наоборот» [7, с.162–165].

Литература

1. Бассин Ф.В. О развитии взглядов на предмет психологии. – Вопросы психологии, 1971, №4, с.101-113.
2. Бассин Ф.В. «Значащие» переживания и проблема собственно-психологической закономерности. – Вопросы психологии 1972, №3, с.105-124.
3. Василюк Ф.Е. Психология переживания (анализ преодоления критических ситуаций). – М.: Издательство Московского университета, 1984. – 200с.
4. Леонтьев А.Н. Психология образа// Вестник Моск. Ун-та. Сер.14. Психология, М., 1979, №2.
5. Леонтьев А.Н. Образ мира. // Общая психология. Тексты: в 3т / под. ред. В. В. Петухова. – 2 –е изд., испр. и доп.-М.: УМК «Психология»; Генезис, 2001. – Том 1: Введение. – с.530–542
6. Миронов В.В. О философии, «жизненном мире» и метафизике (размышления о лекции Юргена Хабермаса) // Хабермас Ю. От картин мира к жизненному миру / Habermas J, Von den Weltbildern zur Lebenswelt. – М.: Идея-Пресс, 2011. – С.4-48
7. Мэй Р. Вклад экзистенциальной психотерапии //Экзистенциальная психология. Экзистенция. / Пер. с англ. М. Занадворова, Ю. Овчинниковой. – М.: Апрель Пресс, Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2001. – С.141-200.
8. Петухов В.В Образ мира и психологическое изучение мышления // Вестник Моск. Ун-та. Сер.14. Психология, М., 1984, №4.
9. Смирнов С.Д. Мир образов и образ мира // Вестник Моск. Ун-та. Сер.14. Психология, М., 1981, №2.
10. Смирнов С.Д. Образ мира как предмет психологии познания// Категории, принципы и методы психологии. Психические процессы: Тез. науч. сообщ. сов. психологов к VI Всесоюз. Съезду о-ва психологов СССР (Москва, 18-22 авг. 1983 г.), М., 1983, ч.1, с.61.
11. Фейфел Г. Смерть – релевантная переменная в психологии // Экзистенциальная психология. Экзистенция / Пер. с англ. М. Занадворова, Ю. Овчинниковой. – М.: Апрель Пресс, Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2001. (Серия «Психологическая коллекция») – С.49-58
12. Хабермас Ю. От картин мира к жизненному миру /Habermas J, Von den Weltbildern zur Lebenswelt. – М.: Идея-Пресс, 2011. – С.72-117
13. Элленбергер Г. Клиническое введение в психиатрическую феноменологию и экзистенциальный анализ //Экзистенциальная психология. Экзистенция. / Пер. с англ. М. Занадворова, Ю. Овчинниковой. – М.: Апрель Пресс, Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2001. С.201-236