Традиционно, классификация природного образования человека в процессе онтогенеза осуществляется по объективному критерию физического времени. Доминанта единственного фактора объективного времени в современной цивилизации человека напоминает античные представления о фатальном значении этого параметра, несмотря на попытки противопоставить ему понятие времени субъективного. Диада объективного–субъективного, будучи философски востребованной, остаётся неконструктивной и непродуктивной гипотезой на уровне методологии науки, если не приобретает предметного, содержательного наполнения. Поэтому, например, в психологии личности предпочтительнее исходить из того, что и в науке, и в жизни человек мыслит предметно, а не объективно или субъективно, как это видится в различных философских концепциях. Именно в силу абсолютизации идей объективного и субъективного времени, а также вследствие упрощённых математических подходов, за подтверждением применяемых эмпирических закономерностей каждая отдельная отрасль науки оказывается вынужденной обращаться не столько к философии, сколько к смежным наукам.

Так, на протяжении ХХ и начала ХХI веков, в поисках решений насущных задач образования и здравоохранения, перед биологией неоднократно ставился вопрос: если образование индивида определяется возможностями развития вида, то чем и как определяются сами эти видовые возможности? Поиск ответа выводил за пределы биологии человека – в сферы генетики и физики, где снова обнаруживалось, что основным параметром онтогенеза является всё то же самое, объективное физическое время.

В результате, поиск истины о развитии человека и человечества, казалось бы, принципиально ограничивается именно на уровне ключевого понятия «возраст», поскольку единственным объективным критерием остаётся время. Критерий времени присутствует во множестве возрастных классификаций, также как и во всех формах статистики народонаселения. Логический круг частных эмпирических обобщений оказывается замкнутым.

Но является ли, в свою очередь, параметр времени фундаментальным основанием всей современной науки? Ответ на этот вопрос требует обращения к наиболее общим закономерностям природы и общества, где параметры времени и пространства неразделимы с объективным содержанием изучаемых процессов, и в космосе, и на Земле, в производственном коллективе и в психологии человека. На уровне глубокого теоретического обобщения наука работает уже не с эмпирическим материалом, а с понятиями и фактами самих эмпирических наук, подвергая сомнению применяемые в них логические и математические способы обработки количественных данных.

С позиций чёткого обоснования задач научного исследования процессов развития и образования человека, при адекватном понимании действительного значения параметров времени и пространства, лучшим примером является не утратившая актуальности работа Д.И. Менделеева по вопросу о народонаселении России, в котором он осуществляет «численное доказательство прогресса нашего времени по сравнению с прошлыми веками». [4; 33, 90].

На протяжении всего XX века подобных исследований вообще не проводилось в силу не только идеологических, но и вследствие разрозненности сведений о численности и составе населения по отдельным странам; при том ещё, что обработка этих данных проводилась без достаточного научного обобщения. Поэтому актуальность исследования Д. И. Менделеева не снизилась, а только возросла на протяжении более чем ста истекших лет. Возможно, что в настоящее время, наконец, состоится подобное повторное исследование, уже заранее имеющее статус фундаментального и сравнительного: по результатам переписей начала ХХ и, соответственно, – начала ХХI веков.

Из соображений научной этики, Д.И. Менделеев, отдавая должное «опытным наукам», на самом деле полностью перестраивает их подход, не подчёркивая при этом значения своего, качественно иного подхода, состоящего в изменении способа обобщения эмпирических количественных данных.

Оговаривая не самую острую актуальность полового, в общем, примерно симметричного распределения, Д.И. Менделеев формулирует главную проблему народонаселения: «Распределение по возрастам... имеет громадное значение во всех социальных отношениях, так как все они определяются трудом людей ... и ... там, где степень образованности и богатства народного близки между собою, там распределение по возрастам оказывается поразительно сходственным». [4;45] (смысл «сходственности» здесь именно в том и состоит, что распределение является НОРМАЛЬНЫМ, а не иным, – искажённым или неполным. (Выделено мною, – Е.))

Д.И. Менделеев рассматривает физический возраст человека (заметим, – возраст, но не параметр физического времени) в инструментальном плане, «считая 5 лет за единицу, … – при этом делается, конечно, предположение, что в течение 5 лет возрастание идет арифметически пропорционально годам. ...Выражаясь алгебраически, всякую небольшую долю кривой линии можно представить в виде прямой линии. Но это, конечно, не относится ко всей совокупности чисел, потому что они выражаются не прямою, а кривою линиею, которая одна и представляет свой особый интерес, выражая собой изменчивые отношения между числом лет и числом жителей данного возраста, которое мы обозначаем через «Y». (Выделено мною, – Е.) [4;47]

Из приведенного описания основ исследования особенно отчетливой становится мысль Д.И. Менделеева о необходимости установления особенностей нормального распределения населения по возрасту.

Суть менделеевского подхода состоит в том, что параметр времени – это существенная, но не определяющая характеристика нормального распределения человечества, также как и нормального процесса образования человека. Само по себе время вне конкретного процесса – не более, чем абстрактное понятие. В адекватно понимаемом времени, как характеристике или понятии, нельзя ни находиться, ни перемещаться. Физическое, социокультурное, биологическое или психологическое понимание процесса образования человека прежде всего выражается в соответствующей характеристике его уникального статуса в нормальном распределении всего человечества в контексте параметров, принятых каждой отдельной научной отраслью.

Пространственно-временные характеристики нормально определённого статуса человека являются условными, относительными его координатами, изменяющимися в различных системах отсчёта, в различных отраслях современного человекознания и в различные исторические периоды развития человечества. В заключение своего исследования Д. И. Менделеев обобщает: «Самые жизненные вопросы времени, например о развитии благосостояния народного... о распределении его и т.п., остаются у нас или без ответов, или на них отвечают по отрывочным данным и по предубежденности...», в которых «такие живописцы, как Ж.Ж. Руссо и граф Л.Н. Толстой, конечно, берут верх. Не пифагоровские отвлеченные числа, а именованные, реальные нужны для правильного понимания действительности и предстоящего. Если в слове – начало, то в числе – продолжение сознательности, просвещенности и всего успеха или прогресса человечества». [4; 89]

Результаты менделеевского исследования по вопросам распределения народонаселения передовых стран мира имеют выдающееся общечеловеческое значение, а не только научно-методологическое или методическое. В простом графическом представлении этого исследования кривая распределения числа жителей отдельных регионов, в зависимости от возраста этих людей выглядит как обычная кривая нормального распределения. В отношении классификации процесса образования человека из методологического опыта Д.И. Менделеева следует, что критерием периодизации являются не время, а возраст, тесно связанный с численностью населения и, соответственно, с активным социально-демографическим статусом этого населения, – в смысле общественной и физической зрелости.

Критерий времени с его условными границами оказывается относительным, то есть подчинённым возрасту, который в свою очередь исторически подвижен. Таким образом, не только психологический, но и физический возраст человека оказывается зависимым от особенностей культуры народонаселения, особенно в крупных городах, где возможные экологические проблемы, тем не менее, снимаются лучшим качеством жизни, более высокой трудоспособностью и, как следствие, – повышенной жизнеспособностью и продолжительностью жизни.

По глубокому обобщению Б.Г. Ананьева: «Не отделение человека как субъекта и объекта истории от природы, не игнорирование человеческой природы...», а «…единство истории и природы в развитии человека – таково монистическое понимание человека, ставшее одним из величайших завоеваний науки. Именно из этих монистических позиций следует исходить при позитивном решении проблем человекознания.» [1;20]

Согласно фундаментально обоснованному заключению Б.Г. Ананьева, наряду с признанием социальной обусловленности и существенности антропологических характеристик личности и жизнедеятельности человеческого организма, недостаточно подчеркивается «их обратное влияние на общественные функции человека и реальный процесс его жизни в обществе. … такая позиция до недавнего времени была достаточно распространенной среди наших философов и социологов.

Поэтому игнорировался конкретный демографический состав общества, и возрастно-половая структура народонаселения не считалась важной проблемой, какой она в действительности является. В этой структуре возраст и пол выступают не только в качестве антропологических характеристик человеческого индивида, а в качестве социальных факторов, оказывающих влияние на общий объем работоспособности ( «экономической активности»), на его потенциал, не говоря уже о воспроизводстве населения». [1;22] (Выделено мною – Е.)

Таким образом, в современном человекознании человек все более обоснованно рассматривается как социально активная личность, в структуре которой в снятом виде присутствуют природные антропологические характеристики. Качество личности не только абсолютно определяет феномен человека, но и относительно, – как результат и как процесс, выражающие его непрерывное становление, его самообразование и образование.

В развитие подходов Б.Г. Ананьева и А.Н. Леонтьева, А.Г. Асмолов считает важным подчеркнуть, что так называемая «среда», «...не есть «обстановка развития», как некий «объективный фактор», непосредственно детерминирующий поведение личности. Среда представляет собой лишь условие осуществления активности и деятельности человека: «...Введение социально-исторического образа жизни как источника развития личности позволяет исследовать развитие личности на пересечении двух осей в одной системе координат – оси исторического времени жизни личности (но не физической жизни в ньютоновской модели макросреды человека) и оси социального пространства её жизни». [2;225] (Выделено мною – Е.)

Таким образом, А.Г. Асмолов, четко ограничиваясь пределами предмета психологии личности, фактически предлагает понимать время жизни личности не как независимый «роковой» параметр, а как атрибут или аргумент, или как неотделимую от неё, имманентно присущую ей объективную характеристику. Таким образом, говоря о человеке, мы должны, по словам А.Г. Асмолова, согласиться с Л. Сэвом, вообще отождествляющим понятие «личность» с понятием «Время жить».

Можно привести и другое, подобное же утверждение Э.М. Ремарка, ставшее названием известной его книги: « Zeif zu leben und Zeit zu sterben» («Время жить и время умирать»): личность в её художественном осмыслении действительно представляет собою образ воплощенного времени. При этом вне личности – нет времени, и оно, как таковое, вообще есть лишь постольку, поскольку существует личность.

Поэтому и Человек является таковым, пока не умирает его личность, и с этой точки зрения, время жизни человека продлевается адекватно бессмертию его личности, относительно независимо от физического его существования. Когда же время понимается как физическая величина, становясь предметом естественной науки, то личностная, социальная система координат А.Г. Асмолова преобразуется в систему координат Д.И. Менделеева. Распределение людей как по психологическому, так и по физическому их возрасту раскрывает особенности локализации каждого отдельного индивидуума в пространствах общественных и межличностных отношений.

Продолжая подходы А.Г. Асмолова и Д.И. Менделеева, можно заключить, что для отдельного человека распределение его социокультурной активности особенно интересно с точки зрения возможностей психолого-педагогического определения стадий и перспектив образования конкретного индивидуума. В основе взаимоотношения этих стадий и, соответственно, распределения активности человека, будет находиться аргумент его психологического возраста, – подобно тому, как параметр возраста физического, присутствует в распределении популяционной активности народонаселения по Д.И. Менделееву.

В современном человекознании, в соответствии с менделеевским подходом в понимании перспектив мировой цивилизации, устанавливается, что жизненный путь проектируется и выстраивается самим человеком, в качестве личности и субъекта собственного развития. Исследование качества этого развития вполне осуществимо на основе закона нормального распределения. В практическом применении идеи нормального распределения в гуманитарных науках пока что наиболее представлены методы групповой статистической обработки данных. Чаще всего исследования осуществляются на основе сравнения и статистической обработки результатов по крайней мере двух групп испытуемых. Подавляющее большинство сведений о психологии человека на самом деле не характеризуют конкретного человека. Молчаливо предполагается, что его психология не может быть предметом объективной науки, поскольку проблематичной остаётся математико-статистическая обработка результатов индивидуальной психодиагностики.

Заключение о психическом состоянии и личностном здоровье конкретного человека основывается на анализе его психологической характеристики с позиций объективных закономерностей общей психологии человека и соответствующих нормированных методик. Речь не идёт об отрицании существующей психодиагностики, а о том, чтобы сформировалось встречное движение от общей психологии человека с её нормированными методиками к отдельному индивиду и от нормального распределения активности этого индивида – к обогащению психологического человекознания.

Реализация менделеевского подхода к изучению процесса образования конкретного человека требует дальнейшей разработки методик изучения отдельно взятой личности с позиций временного её понимания, пространственно разворачиваемого в виде нормального распределения психологической, социокультурной активности. При этом должен быть найден некоторый эмпирический, индивидуально-своеобразный закон распределения активности конкретного человека, что позволит составить не только точный диагноз его личностного развития, но и осуществить обоснованный прогноз этого развития на основе актуальных сведений о психологическом возрасте и о психическом и личностном здоровье.

В решении вопроса о том, как именно может быть получено нормальное распределение социокультурной активности личности, необходимо для адаптации менделеевского подхода ввести соответствующие уточнения. Условной нижней границей психологического возраста следует принять ту, которая предлагается вводимой нами универсальной шкалой (20 условных единиц), – исходя из того, что такая шкала наиболее адекватна и представлению о временном развитии личности, и основным существующим системам исчисления. В силу этого первого условия определяется и второе: верхним пределом психологического возраста является максимальное значение этой же универсальной шкалы (80 условных единиц). Апробированный нами экспериментальный подход к психодиагностическому исследованию характера распределения социокультурной активности был осуществлён с применением установленного диапазона изменений психологического возраста в пределах универсальной шкалы 20-80, а в процентном выражении – в пределах 0-100%. [3;460-482]

На основании реализации менделеевского подхода в экспериментальной психологии, понятие психологического возраста приобретает содержательный, предметный характер, вместе с тем, – независимый от параметра физического времени. В результате, психологический возраст становится одним из основных понятий периодизации образования человека не только в педагогике и психологии, но и в современном человекознании. Называя, по Л.С. Выготскому, стадии онтогенеза «эпохами», можно сказать, что предметный статус психологического возраста раскрывается в нормальном распределении социокультурной активности по четырём эпохам образования человека, – в четырёх ипостасях возрастов индивида, индивидуальности, субъекта и личности, представляющих детство, отрочество, юность и взрослость и, соответственно четыре центральных новообразования: темперамент, характер, мотивацию и способности, – при четырёх последовательных видах ведущей деятельности: игра, познание, общение и труд. Существенно, что каждая эпоха онтогенеза человека наступает отнюдь не автоматическим образом, требуя, по Л.С. Выготскому, определённой социальной ситуации, порождаемой совместной активностью, формы которой опережают ведущую деятельность по крайней мере на один этап онтогенеза. В таком случае предметный статус возраста детства определяется игрой, как ведущим видом деятельности, но формой активности в этот период становления Homo Sapiens должно быть познание, – в противном случае ожидаемым результатом игры стало бы явление Homo Ludens.

В принципиальном отношении, возможно было бы аксиоматическое, директивное принятие психологического возраста за основу периодизации на том основании, что психология человека и, в особенности, психология личности наиболее адекватно представляет понятие человека как такового. Но без инструментального, то есть нормально представленного распределения реальной социокультурной активности, одна только декларация значимости психологии и психологического возраста могла бы повиснуть в воздухе, поскольку было бы не ясно, как этот возраст определяется, чтобы можно было практически работать с этим понятием.

Литература

1. Ананьев Б.Г. О проблемах современного человекознания. – М.: Наука, 1977.
2. Асмолов А.Г. Психология личности. – М.: Изд-во ИПП, 2006.
3. Елисеев О.П. Практикум по психологии личности. Издание 3-е. – СПб.: «Питер», 2013
4. Менделеев Д.И. К познанию России. – М.: Айрис-Пресс. 2002. c. 37-158.