Исследование поддержано РФФИ. Грант № 14-06-00316а «Проблема измерения инкогерентности образа мира в общей и клинической психологии». 

Память как ВПФ требует системного изучения, в ее межфункциональных связях с другими ВПФ, личностью человека и развитием сознания и самосознания. С этой точки зрения она является не столько процессом запечатления, хранения и воспроизведения, сколько процессом активного запоминания, ориентированного на будущее, связанным с предсказанием и предвосхищением. Память связана с анализом, обобщением, переработкой ситуации и включена в коммуникативный контекст (включая как общение с другими, так и «сотрудничество с самим собой») [1].

Рассмотрение памяти под этим углом в современных исследованиях встречаются редко. Среди классических работ можно выделить описание памяти, как рассказа Жане [2], влияния мотивации на запоминание в школе Левина [3,4], опосредованного запоминания в работах психологов отечественной школы [1,5], автобиографической памяти [6].Особое направление изучения конструктивной функции памяти берет свое начало от известных экспериментов Бартлетта [7], исследовавшего искажения незнакомых текстов.

Особое значение имеет исследование конструктивной функции памяти при запоминании коммуникативных ситуаций искаженного, внутренне противоречивого характера. Ситуации коммуникации с неясными, противоречивыми посланиями, ложной атрибуцией, представляют инкогерентный опыт, который оказывает влияние на личностное развитие. Впервые это влияние было описано в работах Г.Бейтсона [8,9] под названием «двойного послания» или «двойной ловушки» («double bind») – то есть обращению к субъекту двух противоречивых требований на разных уровнях, которые изначально рассматривались как патогенетический механизм шизофренических расстройств, а потом стали пониматься шире. Ситуации «двойного послания» угнетают способность к различению логических типов. Это происходит в результате:

1. изначально очень тесных отношений с другим,
2. особой значимости точного определения и правильного реагирования на сообщения другого лица,
3. передачи этим лицом двух разноуровневых сообщений,
4. запрета на метакоммуникацию (прояснения истинного намерения).

В этих ситуациях происходит соскакивание на метафорический уровень, при этом понимание самого метафорического характера сообщения не происходит, метафорическое принимается за буквальное. Важным следствием постоянного попадания в ситуации «двойного послания» является отрицание возможности метакоммуникации как таковой, а, следовательно, отрицание истинности намерений, субъективной позиции и, как следствие, формирование отчужденности.

С другой стороны, существуют способы защиты от ситуаций «двойного послания». Бейтсон перечисляет (1) навязчивый поиск скрытого смысла; (2) рассмотрение сообщений как несущественных или достойных осмеяния; (3) игнорирование. К ним были позже добавлены (4) комментарий и критика, (5) непризнание, (6) принятие, (7) контрдисквалификация.

Соответственно, существуют индивидуальные различия в способах реагирования на ситуации «двойных посланий», некоторые из которых носят более патогенный характер. Через исследование памяти можно исследовать стратегии, позволяющие испытуемым преодолевать инкогерентность опыта, представления о другом и о себе.

Для исследования конструктивной функции памяти при запоминании противоречивых коммуникативных ситуаций была разработана специальная экспериментальная процедура.

Были сформированы при привлечении экспертных оценок (практикующих семейных терапевтов) две группы по 7 рассказов, содержащих коммуникативные ситуации, уравненных по остальным признакам: (а) с противоречивы‑ ми посланиями, (б) без противоречивых посланий. Рассказы предъявлялись испытуемым в случайном порядке, форма предъявления и воспроизведения – устная. В перерывах между зачитыванием рассказов испытуемые делали краткие пометки (в течение 15с.). Пометки, выступая внешними средствами управления мнестической функцией, способствовали увеличению эффективности воспроизведения, а также служили дополнительным материалом для анализа особенностей понимания и способа запоминания рассказов.

воспроизведение проходило в две серии. Первая серия проводилась в условиях непосредственного воспроизведения рассказов экспериментатору, без помощи пометок. Основная задача заключалась в том, чтобы оценить, насколько хорошо запоминаются рассказы с противоречиями и без. Вторая серия предполагала пересказ ассистенту экспериментатора, который не присутствовал при зачитывании, «так, чтобы ему было понятно». Во второй серии пересказ происходил с опорой на пометки. Вторая серия являлась основной для анализа особенностей пересказа, так как она в большей степени делала упор на конструктивную и коммуникативную функции памяти, как ВПФ. Кроме того, собирались субъективные оценки рассказов испытуемыми.

Испытуемыми были 30 студентов филиала МГУ имени М.В. Ломоносова в г. Баку, учащиеся гуманитарных и естественно-научных факультетов. Это было сделано с целью получить индивидуальные различия, необходимые для эксплораторного исследования.

Анализировались количественные и качественные показатели. Количественные показатели включали сравнение числа воспроизведенных рассказов двух групп в первой серии, оценку общей продуктивности (число слов) при пересказе рассказов двух групп в первой серии, сравнение количества совершенных ошибок при пересказе рассказов двух групп. По первым двум параметрам значимых различий получено не было. Для оценки количества ошибок каждый рассказ был разбит на последовательность элементарных эпизодов (в среднем на 14 ), и точность воспроизведения каждого эпизода оценивалась с помощью 15 выделенных эмпирическим путем категорий, различающихся по грубости ошибок. Им присваивались номинативные оценки (т.е. они далее не складывались, а оценивалось число ошибок каждого типа): 0 (незначительные отклонения), 1 (легкие ошибки) и 2 (грубые ошибки). Примером оценки 0 является категория «обтаивание деталей, упрощение высказывания», оценки 1 – «комментарии, ссылки, обобщения, оценочные суждения» или «ошибки во второстепенных деталях», оценки 2 – «отсутствие в пересказе» или «ошибки в атрибуции». Значимые различия между воспроизведением рассказов с противоречиями и без них были получены только для грубых ошибок: среднее значение для противоречивых рассказов – 6,3, непротиворечивых – 2,6, по критерию Стьюдента t= 9,851, значимость р<о,о1). В целом можно отметить значительные индивидуальные различия в распределении ошибок.

Качественный анализ особенностей воспроизведения (искажения) рассказов с противоречивыми посланиями опирался на два критерия:

1. Представленность в пересказе противоречивых посланий (для каж‑ дого рассказа было дано описание, в чем заключаются содержащиеся в нем противоречивые послания),
2. Преобладающий способ, с помощью которого испытуемый производит изменения смысловой структуры (здесь использовались категории, выделенные для количественного анализа, но без бальной оценки, с содержательной стороны).

Было выявлено, что при пересказе рассказов с противоречивыми посланиями отмечаются те закономерности, которые были описаны Бартлеттом: упрощение, рационализация, придание значимости отдельным элементам, имеют свое специфическое значение в плане изменения инкогеррентной структуры рассказа, а так же добавляются новые закономерности. Были выделены следующие варианты искажений (приведены в порядке убывания частоты встречаемости):

• Интерпретации с приписыванием намерений и мотивов персонажам – попытки объяснения происходящего, додумывания, рационализации и обобщения, в результате чего конфликт с одной стороны сохраняется, но предлагается взгляд со стороны, уравновешивающий инкогерентность рассказа.
• Переинтерпретация всей ситуации со снятием противоречия – основанные на значительных смысловых подменах, неправильном понимании, выделении незначительных деталей, приписании ложных мотивов персонажам.
• Драматизация с переходом в межличностный конфликт. – упрощение, сведение к обычному межличностному конфликту с ошибками атрибуции, поспешными выводами.
• Упрощение ситуации с выпадением противоречивых моментов – обтаивание части рассказов, забывание противоречивых элементов
• Формальный пересказ с дистанцированием от ситуации – сохранение противоречия с одновременной редукцией аффективного содержания ситуации, часто сосредоточением на деталях
• Уход от противоречий с подавлением конфликтной установки – снижение контраста, банализация противоречия.
• Стереотипизация – обобщение ситуации через навешивание ярлыков, соотнесение со знакомым опытом.
• сохранение противоречий с элементами озадаченности и попыткой прояснения позиций персонажей – в данном случае отмечается попытка выхода на метауровень.
• Несвязность и запутывание ситуации – пересказы со смысловыми лакунами, иногда дополнительными деталями, запутывающими ситуацию.

Интерес представляют половые различия в пересказах – в рассказах, где противоречивые послания, лишение права высказывать свою позицию, адресованы мужскому персонажу, большее количество грубых искажений, среди которых встречались особенно яркие, допускали испытуемые мужского пола (включая ошибки в поле персонажа). В целом, однако, для испытуемых характерны индивидуально-типические тенденции к искажению ситуации, а их соотнесение с особенностями личности и нарушениями эмоционально-личностной сферы может стать предметом дальнейших исследований.

Рассмотрение описанных вариантов искажения коммуникативных ситуаций и преодоления их инкогерентности позволяет выделить четыре качественно различных стратегии: активную стратегию преобразования с искажением противоречивых посланий(нетерпимость к противоречиям, сведение ситуации к понятному, обоснованному или стереотипному виду); пассивную стратегию с уходом от противоречия (игнорирование, пропуски, расплывчатость), пассивную с сохранением противоречия (формальное воспроизведение без осмысления с подавлением эмоционального содержания), активную стратегию с сохранением противоречия (стремление прояснить их, указать на позиции персонажей, выразить отношение). Предположительно именно активные стратегии являются более продуктивными с точки зрения снижения негативного влияния противоречивого опыта.

Литература

1. Выготский Л.С. Развитие высших психических функций: Собр. соч. в 6 т. Т.3. – М., 1993.
2. Жане П. Эволюция памяти и понятие времени // Психология памяти: хрестоматия / сост. и общ. ред. Ю.Б. Гиппенрейтер. – 3-е изд., перераб. и доп. – М.: АСТ: Астрель, 2008. – 656с.
3. Зейгарник, Б. Запоминание законченных и незаконченных действий. // Динамическая психология: Избранные труды. / К. Левин. – М.: смысл, 2001.
4. Rosenzweig, S. Need-persistive and ego-defensive reactions as demonstrated by an experiment on repression. Psychological Review, 1941, 48, 347-349.
5. Зейгарник Б.В. Патопсихология. М.: Издательство Московского уни- верситета, 1986
6. Нуркова В.В. Свершенное продолжается: Психология автобиографической памяти личности. – М.: Изд-во УРАО, 2000. – 320с.
7. Bartlett, F.C.. Remembering: A Study in Experimental and Social Psychology. Cambridge University Press, 1932.
8. Бейтсон Г. Форма и патология взаимоотношений // Экология разума. Избранные статьи по антропологии, психиатрии и эпистемологии / Пер. с англ. М.: смысл. 2000. С.476
9. Ruesch J., Bateson G.. Communication. The social matrix of psychiatry / W.W. Norton & Compani, Inc, 1952. – P.314.