Аванесян М.О.

Ответ на вопрос о том, «Кто Я?» предполагает историю, которую человек о себе рассказывает. Идея, что идентичность может существовать в форме истории (нарратива), которая содержит в себе описание обстановки, сцены, персонажей, сюжета и главную тему принадлежит МакАдамсу (2008). Нарративное Я тесно связано с историями, которые человек рассказывает о себе, и основано на автобиографической памяти. Анализируя автобиографии взрослых людей, мы обратили внимание, что помимо основной жизненной истории существуют альтернативные истории. Они представляют собой нереализовавшиеся или отвергнутые возможности.

В психологической литературе жизненный выбор рассматривается как точка пути, «развилка», пройдя которую, человек оставляет невыбранный вариант позади в своем прошлом. Однако не всегда этот вариант остается позади – он может развиваться в виде параллельной жизненной истории. Типичным примером данного феномена являются вербальные рамки «Если бы не … то я бы …», «Все пошло бы по-другому, если бы…». Из 61 человека (21-72 года), которых мы просили рассказать о жизненных изменениях, спонтанно эту формулировку использовали 6 человек. Таким образом их рассказ о себе предполагал сопоставление того, что происходит сейчас с тем, что могло бы произойти. В зависимости от эмоциональной оценки нереализованного события, сравнение прошлого с настоящим может быть «в пользу» одного или другого. В поисках аспекта «Я», который отражается в невыбранной истории прошлого, мы обратились к психологической литературе. Данная тема отражена в понятии «возможного Я» как «субъективного пространства потенциальной активности субъекта (agency) — как желаемой, так и избегаемой» (Маркус, 1990, цит. по Костенко, 2016, с. 426). Нам созвучна позиция Е.Е. Сапогова ссылается на понятие «кайроса» как счастливой случайности: «С принятием или отвержением кайроса в точке бифуркации человек вбрасывает себя в потенциальное новое и неизвестное жизненное пространство, переключает в иной режим существования или же остается в прежних обстоятельствах, с “совокупностью несвершенного”» (Тульчинский, 2001, Эпштейн, 2001, цит. по Сапогова, 2017, с. 302). Помимо нереализованной личной истории в жизни человека присутствует представление о «нормальной жизни» – о том, что уже должно было произойти (о должном). Согласованность с культурной концепцией биографии (coherence with a cultural concept of biography) определяет нормативные переходные жизненные события и время их осуществления (например, устроиться на работу в 22 года, выйти замуж в 25 лет или родить первого ребенка в 27 лет). Наличие сценария придает значимому событию (например, замужеству) статус сверхценного (Панченкова, Серкин, 2017), поскольку с ним связывается начало «настоящей жизни». Если невозможно реализовать нормативный сценарий, то высока вероятность возникновения феномена «отложенной жизни» (Серкин, 2012).

В психотерапевтической практике идея альтернативной истории воплощается в беседах пересочинения: уникальные, как будто случайные, эпизоды жизни клиента превращаются в отправную точку для альтернативных сюжетов, воплощающих глубинные жизненные ценности человека (Уайт, 2010). Работа с эмпирическим материалом показывает необходимость введения понятия «возможное Я» не только как альтернативных способов развития Я в будущем (как желаемых, так и избегаемых), но и как параллельно разворачивающейяся истории, которая представляется человеком на психическом плане и является важной составляющей для осмысления жизни наряду с нормативными или прочими референтными жизненными сценариями. «Возможное Я» основано на опыте прошлого и конструировании будущего, может содержать идеи непрожитой, нереализованной, удачной или, наоборот, неудачной истории, которая существует в представлениях автора как параллельная история жизни, с которой он сравнивает реальное протекание жизни («уже случившуюся историю»).

Исследование выполнено при поддержке гранта РФФИ «Потенциал самоизменений как фактор существования человека в изменяющемся мире», проект № 18-013-00703.